Читать онлайн Алекс Коваль, Анна Мишина - Его дерзкая девочка

1. Пролог

Утро.

С пробуждением организма первым просыпается слух. Тишина, полная. Если не считать гула барабанов в ушах, но это скорее последствие алкоголя, которого вчера было в достатке, нежели концерт афро-группы под окнами частного дома.

Затем медленно, но, слава богу, я начинаю чувствовать свое тело. Вернее, неимоверную тяжесть в нем. Я девушка спортивная, трижды в неделю посещаю зал и, казалось бы, к физическим нагрузкам привыкла, но сегодня болит все! Буквально каждая мышца, даже те, о существовании которых я не знала, ноют. Так, словно я всю ночь акробатикой занималась или танцевала до упаду, но никак не отдыхала, просопев в подушку до обеда. Я не тороплюсь открывать глаза, потому что веки будто свинцом налиты. Невозможно поднять их без помощи подъемного крана. А голова такая тяжелая, словно ее набили ватой.

В общем, утренние ощущения не поднимают настроение, наоборот, давят его на корню. Сползать с постели нет никакого желания. Собственно и не надо. Выходной: пар нет, работы тоже, а урчащий от голода желудок подождет. Да и не уверена я, что с такого жесткого похмелья мне удастся в себя что-нибудь впихнуть.

Так что в какой-то сладкий момент я снова забываюсь, уплывая в царство Морфея, вальяжно развалившись на своей кровати и примяв к себе подушку, но только пока на меня наглым образом не заваливается чья-то... тяжеленная рука, которая притягивает к себе с каким-то невнятным бормотанием в районе моей макушки.

Сон слетел, дремота тоже.

Но и это были еще цветочки.

Ягодки начались потом, когда я онемела от неожиданности, а чужая, явно мужская конечность скользит вверх по телу, смело обхватив грудь.

Я чувствую, как большая ладонь собственнически сжимает ее, от чего соски тут же твердеют, а тело простреливает ноющая боль, собираясь внизу живота, словно напоминая, что что-то было совсем недавно. И это “что-то” явно не игра в крестики-нолики, а вкупе с перенапряженными и ноющими мышцами… Твою мать!

Вот тут-то я резко и проснулась окончательно, а в голове со скрипом закрутились шестеренки. Где я? Что вчера произошло? И кто со мной в одной постели? В моей постели! Наверное…

Мысль, что я ничегошеньки не помню из событий вчерашнего вечера, как ушат ледяной воды. 

– Черт побери! – бурчу я, вцепившись в одеяло что есть сил, резко вскакиваю с постели и обматываюсь им, дернув на себя, с удивлением понимая, что оставила мужика в кровати валяться в чем мать родила.

Мой мозг явно еще пьян, потому что вместо того, чтобы закатить скандал и осмотреться, я большими глазами пялюсь на незнакомца и подмечаю, какой он красавчик. Нет, лица я не вижу, потому что лежит он на животе, обнимая подушку, с которой я вскочила. Его кожа цвета кофе с молоком потрясно смотрится на контрасте с белоснежной простыней, а черная шевелюра в беспорядке разметалась. Широкая рельефная спина, накачанная упругая задница, мускулистые красивые руки – парень явно не манкирует тренажеркой. Одна его нога чуть подогнута, и красавчик сладко спит. 

И он абсолютно голый.

То есть совершенно.

Из “одежды” на нем только что часы на запястье и тату. Черные каллиграфические буквы, протянутые вдоль позвоночника. Похоже, что-то на латыни.

“Tale Quale…”

Что это значит, я понятия не имею, но мне это уже все не нравится.

Очень не нравится!

Я осторожно подхожу к постели и, одной рукой придерживая одеяло, другой толкаю того, кто там лежит. 

– Эй, ты, – сначала шепотом, но когда ответа не последовало, уже громче, – вставай давай и проваливай!

Толкнула парня в плечо. 

        –  Слышишь меня? 

В ответ ноль реакций на мои действия.

– Эй, проваливай, говорю! – повышаю голос и снова его пытаюсь растормошить, получая в ответ взмах рукой.

– М-м-м-м, ...сь, – звучит рокочущее совершенно нечленораздельное и моему слуху неподвластное.

– Просыпайся давай! Да кто ты такой, чтобы валяться в моей кровати?! – снова толкаю гостя, начиная не на шутку злиться. То, что он красавчик, не дает ему права валяться у меня дома, тем более, не дай боже, предки вернутся раньше запланированного, вот картина будет: здрасьте, я ваш зять. 

– Сваливай, черт бы тебя побрал, из моего дома!

– Какого еще твоего? – расслышала наконец недовольный голос парня, как обухом по голове получила. Даже отшатнулась.

Да ну…! Да быть того не может!

Пока я в изумлении открываю и закрываю рот, “гость” дерганно поворачивается на спину, представляя моему взору все свое идеальное тело с четкими кубиками пресса и… утренним внушительным стояком. А когда я все-таки поднимаю взгляд к его лицу, по достоинству оценив его “достоинство”, встречаюсь с темным глубоким карим взглядом, который пробирает до мурашек.

Со знакомым, надо отметить, взглядом.

Очень и очень, мать его, знакомым!

– Тимур?! Абашев, какого хрена ты тут делаешь, да еще и голый?! – вскрикиваю я, выдыхая возмущенно.

– Это ты какого дьявола стоишь с моим одеялом, Золотарева?! – отвечает мне в тон “старый знакомый”, совершенно сбивая меня с толку.

– Каким это твоим? С фига ли?! – рычу, но наконец-то благоразумно оглядываюсь по сторонам, понимая, что обстановка комнаты отнюдь не походит на мою спальню. Во-первых, судя по виду из окна, это не частный дом, а многоэтажка. И, во-вторых, достаточно аскетичная студия невеликих размеров. 

– Убедилась? И не хрен орать с утра пораньше, истеричка, – фыркает, обратно заваливаясь на подушку, Тим, более известный в моих кругах как редкостный говнюк Тимур Дамирович Абашев, и растягивается на кровати.

Сколько же я вчера выпила и как вообще могла повестись на это смазливое лицо? 

Сказать, что я в шоке, ничего не сказать. 

– Чего застыла? Давай, сваливай, – рычит парень, а глаза его светятся неподдельной ненавистью. Злобой. Конечно, это даже неудивительно, потому что абсолютно взаимно!

Я его ненавижу. Терпеть не могу. На дух просто не переношу с тех пор, как эта глумливая мажористая скотина чуть не совратила мою подругу. И не важно, что она уже замужем и счастлива, за его отцом, кстати говоря, который, не в пример сыну, оказался мужиком с большущей буквы! Все равно гадскую натуру Абашева младшего это не изменило!

Снова непонимающе заглядываю под одеяло, убеждаясь, что там мое тело абсолютно голое, так же, как и тело парня, и сбитые простыни, да и раскиданные по полу шмотки явно говорят о том, что мы…? Мы все-таки переспали?

Вопрос проскальзывает в моей голове, а ответом мне служит тянущая боль внизу живота.

Судя по всему, да и не раз. 

Позор тебе, Злата Романовна! Гореть тебе в аду, в узком котле и две вечности подряд! 

– Какого черта происходит?! – беру себя в руки. – Ты почему раздетый, Абашев? И как я здесь вообще оказалась, да еще и с тобой?! – я начинаю судорожно взглядом ощупывать комнату в поисках своей одежды. Сваливать отсюда надо. Быстро и без оглядки.

– Слишком много вопросов. Я предпочитаю баб молча провожать, поговорить я могу и с радио.

– Потому что только радио и может стерпеть твой треп! 

Обхожу постель и нахожу свои разорванные, практически в клочья, трусики. Боже, ужас какой! Что тут вообще происходило?!

Как представлю, что мы тут: я и Тимур… кошмар!

Шлепаю босиком из комнаты, вообще не помня прошедшую ночь. Провал. Амнезия. Память как отшибло, и слава богу. Такого позора – помнить секс с парнем, которого терпеть не могу до искр из глаз – я бы не пережила. Даже если нам было хорошо. Даже если нам было фантастически круто, я этого не признаю никогда! Ни за что! Ни за какие коврижки!

На свое платье я натыкаюсь в коридоре, подняв его,  обнаруживаю испорченную молнию. У-у-у, зверюга! После такого любимое платье только для мусорки и сгодится, но мне нечем его заменить, поэтому, пока я скрыта от глаз парня, надеваю его, придерживая руками края молнии. Прямо так, без нижнего белья, потому что кружевной бюстгальтер нахожу уже потом, живописно висящим на ручке двери. 

– Только не говори мне, что мы переспали! Что бы ты знал: в трезвом уме и твердой памяти я бы ни в жизни… Абашев! – говорю, возвращаясь в спальню, где Тимур, как и я, ищет свои вещи, все еще оставаясь голым. – И прикрой свой срам! – швыряю в него подушку с кровати.

Нет, я благочестивой дамочкой никогда не была и при виде мужских причиндалов давно не краснею, но этот же… этого хочется убить! 

– Слушай, свали на хрен, – отмахивается от меня как от мухи парень, – это мой дом, хочу и буду ходить раздетым, Золотарева! – отвечает он и, словно поняв, что меня раздражает его голый вид еще больше, чем уже есть, прекращает поиски одежды. – Команды в офисе папаши раздавать будешь! – кидает в меня эту проклятую подушку и выпрямляется в полный рост, уперевшись руками в бока. Новая интерпретация статуи Микеланджело Давида. Тьфу, Тимура!

И как вообще я могла назвать это… чучело красавчиком? Оно идеально только снаружи, внутри же – ад по нему плачет!

– Я-то свалю, только прежде ты возместишь мне испорченные вещи, – рычу я, проходя мимо и заглядывая в шкаф. Моментально “попав” куда надо, хватаю с вешалки первый попавшийся черный пиджак.

– Эй, это моя вещь. Вернешь!

– Ага, разбежалась. Хрена с два, придурок. Этот пиджак попадет следом за моим платьем в мусорку, так что не раскатывай губу, – отвечаю и, накинув его на плечи, чуть поддернув длинные рукава до локтей, направляюсь обратно в прихожую, где и нахожу свою сумочку.

Телефон на месте, уже хорошо.

Набираю номер службы такси и одновременно надеваю свои полусапожки. Где оставила свое пальто, ума не приложу. Но до дома и так доеду, не замерзну.

– Адрес назови, где находимся? – кричу, – улица “первая из преисподней”, дом “дьявола”, говорит, нет на карте, прикинь!

– Очень умно, язва, – раздается его голос совсем рядом, буквально над ухом, что заставляет меня вздрогнуть и резко крутануться. Блин, что же он такой высокий-то? Даже на своих каблуках в десять сантиметров я ниже, чем этот гоблин. 

– Адрес какой, говорю? 

Тим называет адрес, я тут же дублирую его диспетчеру такси и, убедившись, что машина вот-вот подъедет, направляюсь к входной двери, с остервенением ее дергая.

– Открой ее, – рычу, понимая, что она не поддается.

– Я ее не запирал, - огрызается в ответ и, в два шага преодолев расстояние между нами, дергает ручку и открывает ее прямо перед моим носом. – Прошу! – звучит издевательски. – Надеюсь, что больше тебя не увижу, Золотарева! – летят в спину его слова, а я, обернувшись, показываю ему о многом говорящую комбинацию из пальцев. Предельно четко дав понять, каково мое мнение на ситуацию в целом. 

Нежная натура парня задета, и дверь тут же с грохотом закрывается.

Урод.

2. Глава 1. Злата

Две недели спустя...

Злата

Осталось совсем чуть-чуть. Как сказал Федор Павлович, куратор моей дипломной работы, последний бой, он трудный самый, а дальше – свобода.

Ну да, как же, свобода...

Школа – одиннадцать лет, универ – четыре года, работа – всю твою долгую бренную жизнь. Особенно если учесть, что я уже работаю параллельно с учебой и подготовкой к защите, так аж тошно становится.

Правда, мне грех жаловаться. Свой путь дизайнера интерьера я выбрала сама, на мое счастье фирма отца занимается строительством, и для любимой дочурки у него нашлось вакантное местечко. Но не как вы все дружно подумали, что в двадцать два годика в начальники отдела. Куда там, среднестатистический, просиживающий штаны дизайнер, повышение   мне светит, по обещанию отца, после удачной защиты диплома. И я стремлюсь, стараюсь, честно. К счастью, родившись в обеспеченной семье, я не разучилась ценить деньги и труд, который их приносит. Работать я умею, работать я люблю, но в такие солнечные деньки, какой выдался сегодня, просыпается желание сбежать. А нельзя.