Ну, удачи мне.
Неплохое начало безумного путешествия…
К сожалению, я не думаю, что меня с лёгкостью могут поймать «крысы» отца, ведь он владеет этим городом. А если ещё и страшилина Шрам подключиться к делу, то вообще, считай, обречена.
Но ведь можно хотя бы как-то попытаться?
Главное, не сидеть сложа руки.
Я бегу по улице, без конца оглядываюсь. Мне кажется, за мной уже всю армию страны послали. Нот это невозможно! Они не могли так быстро спохватиться.
Очень волнительно.
На улице темно, почти нет машин. Мне бежать ещё минут десять, может немного больше. Как вдруг, прямо на моём, пути из обшарпанного переулка выходит банда гопников.
Проклятье…
Они ржут, бранятся матом и что-то курят.
Явно не табак.
И все как по команде оборачиваются, пялясь на меня.
Нажимаю на тормоз.
Собираюсь развернуться и дать дёру без промедлений, но один из банды настигает меня в два шага и хватает за рюкзак.
Ну и скорость, как для обдолбыша.
— Опа, опа, опа-па! А что это у нас тут за киса такая красивенькая одна ночью бродит, — присвистывает тот, который держит меня за рюкзак.
Обоссаные гопники, его дружки, обступают меня со всех сторон, заключая в плотное кольцо.
— Простите, парни, мне не нужны проблемы, — раздражённо дёргаюсь, — а вам, тем более.
Я пытаюсь быть грозной, но срывающийся голос меня выдаёт. Ублюдки хором заржали.
— Что скажите, пацы?
— Хорошенькая, тащи её в подворотню, развлечёмся, — шипит один из недоносков, почухивая выпуклость между ног.
— Не смейте! Только троньте! — верещу как резаная, но меня сгребают в охапку и заталкивают в грязный переулок.
Отморозков слишком много.
Мне не спастись.
Отбиваться и кричать бесполезно.
Никто не услышит.
Мамочка!
Уже стоит паниковать?
Их главарь срывает с меня рюкзак, грубо бьет кулаком по плечу, заставляя упасть на колени и удариться коленными чашечками о разбитый асфальт. Его дружок заламывает мне руки за спину, удерживая в беспомощном положении.
— Вы совершаете большую ошибку, уроды, — сплевываю главарю в ноги, вырываясь из последних сил. — Да вы знаете, кто мой отец?!
Остальные уроды набрасываются на мой рюкзак как стая коршунов. Безжалостно потрошат его прямо на загаженной земле в куче мусора.
— Гляди, что я нашёл, Серый.
Один из утырков, в поношенном спортивном костюме и прыщами на лбу, вертит на пальце мои белые трусики. А потом подносит к лицу и жадно нюхает, как будто это не бельё, а дорожка из кокса.
— Не смейте! — брыкаюсь, но меня держать слишком крепко. До боли в суставах. — Мой отец Мирон Шахин, он вам яйца поотрывает и свиньям скормит!
— Пизди, пизди. Сейчас по кругу у нас как миленькая пойдешь.
Шипит главный, гаденько ухмыляясь выбитыми зубами, и резко распускает ширинку джинс.
***
— Постой, Серый, у меня есть идейка! — прыщавый шаркает ботинками, приближаясь к главарю. — Вот, девчонке для хорошего настроения, — подмигивая, вытягивает ладонь вперёд.
Мои глаза широко распахиваются, по щеке катится слеза. На ладони ублюдка лежит крохотный белый кругляшок.
— Нет, нет! Вы не посмеете, придурки! Мой отец вас за члены подвесит, а перед этим заставит у самих себя отсоса…
— Держи её!
Один выкручивает руки, второй хватает за скулы, нажимая на них, с силой открывает рот и заталкивает внутрь таблетку. Зажимает нос, чтобы я проглотила.
Не могу выплюнуть!
Задыхаюсь…
Не понимаю, как против воли глотаю это дерьмо — из-за угрозы удушья.
— Вот так вот! Через пять минут ты будешь сама бросаться на наши члены, — похлопывает по щеке.
