Он поднялся и прошёлся по гостиной, хотя было очевидно, что Давиду было гораздо комфортнее оставаться в сидячем положении. Но он не мог, ему нужно было действовать. Пусть так, через силу, но только бы не быть сторонним наблюдателем.
– Никому не пожелаю того, через что прошёл сам, когда потерял не только сына, но и его жену, что стала мне как дочь. У них были планы, у моих детей. Родить малыша, а лучше троих. Знаешь, Лена очень хотела сына и двоих дочерей.
Он сделал рваный вдох и продолжил:
– Алекс обожал свою жену. И, наверное, их гибель в один день тоже стала своего рода судьбоносной.
Давид вновь говорил о судьбе. И пока мне было непонятно, какую именно часть предназначения должна по задумке Асатиани выполнить я.
– Я вижу, что ты не слишком понимаешь, о чём я. Но сама приехала ко мне и я тебя слушаю.
А что я могла ему сказать? Давид уже озвучил всё то, с чем я к нему прибыла. Он всё знал и просто ждал меня…
– Я в ужасе от того, что случилось, – выдохнула в ответ, не представляя, зачем это говорю.
Но из меня слова вырывались подобно лаве из проснувшегося вулкана. Который вот-вот начнёт стрелять магмой направо и налево.
– Я ехала к вам с желанием разделить свой кошмар с человеком, который находится рядом со мною по одну сторону баррикад. А когда вы сказали, что не только знаете обо всём, но ещё я вам и нужна с какой-то определённой целью, уже я хочу послушать, что от меня требуется.
Асатиани пожевал губами и задумался. Будто ему прямо здесь и сейчас нужны были несколько секунд на то, чтобы решиться и сказать мне нечто настолько важное, что от этого будет зависеть чуть ли не судьба мира.
– Ты хотела сделать ЭКО с мужем. Я это знаю, уж прости… пришлось выяснить. Не тебе в ущерб, конечно, мне просто нужна была полная картина.
Он опять сделал паузу и когда продолжил, я замерла от того, что именно прозвучало.
– Алекс и Лена хотели ребёнка, как я говорил. Не успели. В специальном криобанке есть биоматериал моего сына. Выноси мне внука или внучку… И я брошу к твоим ногам всё. Моя жена-сучка рассчитывает на мою смерть и то, что всё достанется ей и ребёнку, который мне генетически никто. Выноси моего внука по крови – и я в момент, когда ты забеременеешь, начну переписывать на тебя всё своё имущество. Сделаем это тайно, а пока лги мужу, что малыш от него. Как он заставил лгать Эмму мне, что она носит моего сына.
Опять сделав рваный вдох, Асатиани закончил:
– Соглашайся, Карина. Соглашайся и у тебя будет ребёнок и баснословное богатство. Иначе я не знаю, зачем ты сейчас здесь.
Это было то предложение, от которого не отказываются. У меня в окружении имелись замужние приятельницы, которые бы на подобное и негулящего мужа уговорили. Или развелись даже с верным, чтобы получить настолько несметные богатства. Но мне стало страшно.
Ощущение было сродни тому, будто я стояла на краю огромной пропасти, а она становилась всё более бездонной. Один неверный шаг – и улечу в неё безвозвратно.
Ужас был всеобъемлющим. Ещё несколько дней назад я жила совсем другой жизнью, и вот сижу напротив человека, о существовании которого не догадывалась до недавних пор, в отличие от него. И понимаю, что от моего ответа будут зависеть судьбы множества людей.
– Расскажите план досконально. Он же у вас есть? – спросила, немного выдохнув.
Дождалась, когда Асатиани устроится рядом и немного придёт в себя. Даже подумывала спросить, не стоит ли отложить беседу на потом, но понимала, что решать не мне, а Давиду. И он будет только за то, чтобы завершить наше обсуждение здесь и сейчас.
