– Зимий! Зи-мий!
Тут же стукнула дверь, и на порог, пригибая вихрастую голову, ступил тот, кем Велеслав заменил Демена.
Зимий весь был под стать своему зимнему имени: белокож и светловолос. Цвета глаз было не разобрать, да Велеслав и не очень-то разбирался. Главное, что Зимий мог не спать сутками, находясь при князе. А если и спал, то, наверное, стоя. Как лошадь.
– Мой князь, – воин тряхнул кудрявой головой. Тоже как лошадь. – чего князь желает? Почивать?
– Да, почивать, – Велеслав задумался на мгновение, – ты это… приведи мне ту девку, что давеча кур на заднем дворе резала.
– Белобрысую, что ли?
– Не белобрысую, а золотоволосую, – поучительно заметил князь, – в общем, я буду ждать.
– Сей миг исполню, – Зимий поклонился и, пятясь, цепляясь широченными плечами за дверной косяк, вышел.
Велеслав помедлил, прислушиваясь к собственным ощущениям.
Да, определенно сейчас девка не помешает. Вот та, что кур резала. Выскочила во двор в одном платьишке, ледяной ветер запутался в подоле, облепил стройные бедра, узкую талию.
«Интересно, девица или нет?»
Понятное дело, что, окажись она девицей, это не изменило бы ровным счетом ничего. Владетельный князь не считается с подобными мелочами. Но хотя бы поразмыслить об этом было приятно и усиливало прилив крови к некоторым частям тела.
***
…Зимий не оплошал.
Когда Велеслав дошел до своей опочивальни, девка уже была там. Жалась в темном углу, судорожно тиская в руках платок. Велеслав подошел к ней, взял за подбородок и поднял лицо так, чтобы рассмотреть в скудном свете. Девка не была красивой, и уже конечно ей было далеко до его княгини. Да и пахло от нее не ахти – квашеной капустой. Велеслав поморщился, но затем вспомнил, как стонала под ним Злата еще в те времена, когда он ее боготворил.
– Как тебя зовут? – наконец спросил он, проводя подушечкой большого пальца по губам девушки, которые, надо отдать должное, послушно приоткрылись.
– Малинка, княже, – выдохнула она и вздрогнула.
– Малинка, значит, – он хмыкнул, – и как, сладкая наша малинка?
В ответ прозвучал прерывистый вздох.
И тут Велеслава словно тряхнуло: да она его боялась!
Прямо как та, другая.
Он потянул в себя носом воздух, вбирая запах стоящей перед ним девки. Пахла она, конечно же, квашеной капустой, но к этому запаху примешивался загадочным образом еще и аромат свежеиспеченного хлеба, и молока…
Велеслав опустил руку чуть ниже, провел костяшками пальцев по тонкой шее. И затем резко рванул ворот сорочки, оголяя тяжелую, спелую грудь. Девица взвизгнула и попыталась прикрыться, но Велеслав оказался проворнее, дернул ее за руку к себе, затем повалил на кровать животом вниз.
– Не надо! – вскрикнула Малинка, – княже, помилуйте…
Велеслав едва не облизнулся, от желания даже скулы свело.
На то, чтобы задрать девке подол, понадобилось одно мгновение.
Еще одно – чтобы развязать кушак.
Кажется, она кричала.
Но он ослеп и оглох, сквозь грохочущий в ушах пульс с трудом разбирая – Велеслав, любимый.
Ее голос. Его княгини.
Чувства возвращались медленно. Она плавала в густом тумане, не ощущая собственного тела, и не хотелось ни думать, ни вспоминать.
«Если это и есть смерть, то я согласна».
И ей больше не надо прятаться от мужа. И не нужно ничего решать… Хорошо…
Потом начали возвращаться чувства. Злата вдруг поняла, что лежит совершенно нагая на чем-то теплом. А еще… Ох. По ее спине скользили чьи-то горячие пальцы. Медленно, очень деликатно, выписывая невообразимые узоры, разминая каждую мышцу. Опускаясь ниже, к пояснице, снова возвращаясь к плечам, и затем – к локтям, к запястьям.
