Незнакомец прищуривается, разворачивается полностью в мою сторону, расставив ноги. Чувство опасности надвигается как цунами. Я непроизвольно отшагиваю, но потом упрямо возвращаюсь. Тоже прищуриваюсь, воинственно задрав подбородок.
— Что вы заставляли его делать? Убивать? Угрожать людям? Что? – меня начинает трясти. – Что он такого сделал, что сейчас лежит в гробу?
Встречаемся глазами. Я застываю. Меня прошибает до холодного пота. Мужчина смотрит таким странным взглядом, будто считывает с меня информацию, будто смотрит, сколько там осталось этой презренной девчонке жить на земле. Он действительно как жнец.
— Твой брат был для меня другом. Я считал его самым близким человеком. И его смерть для меня тоже потрясение.
Я верю каждому его слову. Не потому что хочу верить, а потому что в каждом слове, словно заговор присутствует и заставляет прочувствовать сказанное и не усомниться. Моргаю, пытаюсь сбросить с себя очарование. На мгновение прихожу в себя. Жека стоит рядом, он словно якорь, удерживающий меня в реальности. Что-то еще выяснить не получается, приходит батюшка. Его пропускают к гробу. Часть людей выходят из зала, в том числе и незнакомец.
— Это Хаджар, - шепчет на ухо Жека. – Ни стыда, ни совести. Угробил Ромку и заявился тут с миной скорбящей.
Я не перебиваю. Опускаю голову, слушаю батюшку. Мысли роем носятся в голове. Меня, похоже, не узнали. Видимо сильно изменилась с последней встречи. Чувствую, как лицо горит. Поднимаю с пола взгляд, через стеклянную дверь встречаюсь со взглядом Хаджара. Он курит и в упор смотрит на меня. Выдыхает дым, будто в мою сторону. Он рассеивается, как и иллюзии.
Отпевание проходит быстро. Коллеги Ромы и часть ребят в черном подхватывают гроб и выносят его. Я с Жекой иду позади. На улице вновь чувствую, как начинает пылать лицо. Определенно знакомый незнакомец на меня смотрит. Только от его взгляда у меня ощущение, будто передо мной зажженный факел.
На кладбище все проходит живо и слажено. Еще раз прощаемся с Ромкой. Мужикам не положено плакать, держусь, не скатываюсь в истерику, хотя чувствую, что на пределе. Удивительно, как я в такой печальный для себя день оказалась без поддержки со стороны близких друзей, подруг. Не сложилось что ли. После расставания с Олегом я как-то оказалась изгоем сначала в своей группе, потом на своем потоке. Со мной общались по делу. Никто не навязывался в близкие отношения. Вначале было непонятно, а когда Рома пропал, стало плевать на это. И вот я одна. Вокруг меня взрослые мужики, среди которых я могу положиться только на Жеку.
Когда гроб опускают в яму, ноги подкашиваются. Друг брата успевает меня подхватить, прижать к себе. Я все еще не плачу, но с ужасом смотрю на то, как брата закапывают. Из горла вырывается то ли хрип, то ли крик. Непонятно. Если бы Жека не удерживал, кинулась бы в яму, пожелав, чтобы меня закопали вместе с Ромой.
Жека уводит меня с могилы. Оставшиеся сослуживцы и могильщики приводят место в порядок. Сев в машину, некоторое время остаюсь одна. Дверь с моей стороны открыта. Неожиданно на меня падает тень. Вскидываю голову и холодею. Рядом стоит Хаджаров. Он протягивает мне белоснежный платок.
— У тебя под глазами тушь.
Я беру его платок, провожу тканью под глазами. Действительно разводы. Еще раз вытираю глаза, потом смотрю на мужчину.
— Постираю, верну его.
— Оставь себе, - вновь что-то протягивает. В этот раз визитку. Золотом выбито название клуба, в котором мы были. – Если будут какие-то вопросы, трудности, обращайся. Чем смогу, помогу.
