Меня затрясло так, что чайная пара на столе задребезжала, разгоняя тишину моей квартиры, в миг потеряла свой уют и ощущение безопасности. Я постоянно оборачивалась, пытаясь убедиться, что одна, казалось, что он сидит в шкафу или лежит в моей спальне, но рядом…близко.
Уличный фонарь потух, машины прекратили гонять по проспекту, лишив разноцветных бликов, отражаемых в белизне потолка, а я окунулась во тьму… Густую, трескучую и такую родную. Здесь не было боли, лишь тишина одиночества и нежелание жить…
Он прав… Прав! Я тогда наглоталась таблеток, желая лишь одного - быть рядом с Игорем… Но и тут Ментор прав… Мне помешал Царёв, что заехал в гости. Саша до утра вливал в меня какую-то вонючую бурду, потом вновь и вновь относил на руках в туалет и ставил над унитазом, намотав волосы на кулак, а когда я отказывалась, то силой разжимал мою челюсть и засовывал пальцы в рот, вызывая рвоту. Когда становится совсем тошно, вспоминаю его пустые, разочарованные глаза...
— И тут я прав, — Ментор будто ждал, когда я успокоюсь, и лишь когда поток моих взбудораженных мыслей иссяк, снова зашуршал своим убаюкивающим голосом. — Позволишь помочь тебе?
— Как?
— Я покажу тебе новую жизнь… Она будет яркой, интересной и твоей, Мишель. Только твоей!
— А до этого?
— А до этого ты существовала во имя… Во имя воспоминаний, памяти мужа, страха предать, опозорить его или огорчить родных. А так нельзя, милая. Если жить, то чтобы пусть и было стыдно, но зато пиз*ец как приятно! Жизнь — это постоянный секс. То ты её, то она тебя…
— Оригинальное сравнение, вот только это же ложь. Если уж ты сравнил жизнь с сексом, то как я могу … ЕЁ?
— Мишель, — хрипло рассмеялся мой собеседник и послышался протяжный скрип кожи дивана. Он словно устраивался поудобнее для интересного диалога. — Ты думаешь, только мужчина может трахать женщину?
— Технически – да, — взяла бутылку, бокал и забралась на диван с ногами, смотря в темное небо, обещающее грозу.
— А практически – нет. Вы, женщины, порой сами не понимаете, на что способны. Сдерживаете свои эмоции, держите себя в рамках, боясь выйти за бредовые и никому ненужные границы приличия. А ведь стоит лишь расслабиться и перестать давать.
— В смысле?
— В прямом, Мишель. Удовольствие нужно брать… — голос его пропал, уступая место тихому шепоту, что ласковым касанием разгонял мурашки по моему телу. — Ты ничего не должна мужчине в постели. Поверь… Вы равноправные владельцы оргазма, поэтому он должен тебе ровно столько, сколько и ты ему. Поэтому я и сравнил жизнь с сексом. Чтобы просыпаться с улыбкой предвкушения и с завистью перед самой собой за миллион возможностей, нужно брать всё, что можешь.
— И что же я могу взять?
— А вот это уже не твоя забота. Теперь за твоё удовольствие отвечаю я, Мишель.
— Вот так просто? Просто завтра возьмешь и научишь меня оргазмировать от голубого неба, тёплого ветра и счастья других?
— Нет, конечно, — Ментор рассмеялся впервые громко и по-настоящему, выплескивая соблазнительность своего хриплого тембра. — Перед этим ты должна сдать экзамен.
— Началось… Это очень похоже на финансовую пирамиду. А почку свою мне тебе не отписать?
— Нет, спасибо, мои вчера в зале пересчитывал тренер, вроде на месте, — он снова закурил. — Ты будешь слушаться меня.
— Оригинально! Ментор, скажи честно, ты больной? Я вроде понимаю, о чем ты говоришь, но, вникая в суть, становится страшно! Не от того, что я бессмысленно существую, а от того, что переписываюсь и общаюсь с чокнутым, что утащил телефон у медбрата и забавляется со мной по вечерам. Скажи честно, ты в крохотной палате с облупленными стенами и в безнадёжно-серой пижаме в полосочку?
