– А теперь рассказываем, Прибрежная, – сказала мне подруга. – Я такого лица у тебя никогда не видела. Не ври, что у тебя умерли рыбки.
– Не вру. Рыбки живы, – ответила ей и отпила кофе ещё.
– Рассказывай, – настаивала Рита.
Молча достала смятые бумажки из утреннего конверта и отдала ей.
– На. Читай.
Сазонова взяла из рук листы, разгладила и вчиталась в текст.
– Чего?! – спустя минуты две заорала она на всю комнату отдыха, а потом вспомнила, что мы тут не одни, и стала говорить тише. – Это нельзя обсуждать тут.
– Ну, как бы да, – хмуро отозвалась я.
– До обеда подожди. Это ж капец, – покачала головой Ритка.
– Спасибо. Поддержала, – глянула на неё.
– Так. Не раскисать, ясно? Дел вагон. Пошли, переделаем все, в обед поговорим. Тебя и так тут все потеряли, пока Богдан болел.
9. 9.
До обеда я дотянула худо-бедно. А в перерыв Ритка утащила меня в кафе подальше. Пообедали на скорую руку, и она пересела на диван поближе ко мне:
– Ну? Что это «Письмо счастья» означает? Тихомиров в самом деле отец Богдана?!
– Рит, ну кто отец, если он подаёт в суд? – довольно нервно спросила я, и Сазонова поняла, что задавать глупых и очевидных вопросов не стоит. – Он случайно стал его донором. Получается, биологически – да, отец.
– Вот это новости... – брови Ритки скрылись за чёлкой от удивления. – Но как это вышло?
Я коротко пересказала диалог с Давыдовым, а потом и встречу с Игорем лично. И о том, что закончилась она не очень-то хорошо…
– Клон, значит… Медики уже начали воплощать в жизнь своё мега-открытие.
– Да, клон, – подпёрла я подбородок рукой.
– Тогда это объясняет, почему вы оба попали в один и тот же центр. Только там занимаются данным вопросом. Ты еще и деньги немалые отдала за беременность.
Подруга не знала всех подробностей. Но теперь смысла утаивать я не видела.
– Рит, я не платила за ЭКО.
– По медпоказаниям сделали бесплатно? – догадалась она.
– Да. И сказали, что эмбрион создан не совсем стандартным способом. Но он обычный ребёнок. Мне хотели подсадить другого клона. Но ошиблись и оплодотворили сыном Игоря. Такая вот история.
Сазонова вздохнула и почесала задумчиво макушку.
– Вот уж точно – история. Хоть кино про вас снимай. А потом он узнал как-то про ошибку и вышел на тебя?
– Да. Я не знаю как, но узнал. Теперь он требует права на ребёнка и опеку над ним, потому что у матери нет своего жилья.
– Ну, подожди расстраиваться, – погладила меня по плечу Рита, видя, как я дёргаюсь. – Там обязательно будет психолог, который оценит положение вещей и поймёт, что он Игоря вообще не знает. Не отдадут ему Богдана. Пусть и отец, но он ему чужой, а ты мать.
– Правда? Психологи могут вступиться? – тут же уцепилась я за эту информацию, как за спасательный круг.
– Конечно. Это же травма для ребёнка.
Я смотрела на нее, а спазм, сжимавший внутри органы всё это время, ослаб и отпустил. Дышать стало легче. Может, и правда, не всё в этом мире можно решить деньгами?
– Но адвоката найми. Так вернее будет.
– Найму, – кивнула я. – Сегодня же займусь этим.
Мы немного помолчали, а потом Ритка снова заговорила:
– Нет, ну-у-у… С одной стороны, я могу его понять.
– Игоря? – вскинула я брови в удивлении. – А меня кто-нибудь попытается понять в этой жизни?
– Да не бузи, – осадила меня подруга. – И тебя понимаю. Но ты не знаешь, какая была трагедия с его семьёй? Иначе бы так не говорила.
