Нас отправили в тот же кабинет, где мы беседовали с психологом. На пороге нас встретила Виктория, снова отвлекла Богдана игрушками и обратилась ко мне:
– Сейчас подъедет Игорь Сергеевич. Он будет знакомиться с мальчиком в нашем присутствии. Не переживайте, ничего плохого не случится. Рядом с вами ребёнок не будет бояться, и стресс вашим присутствием будет смягчён. Вы готовы?
– Конечно. Куда деваться…
– Ну да. Ваша повторная беседа не принесла должного результата, поэтому будем разбираться иначе.
Зазвонил телефон в руках психолога. Она приняла вызов:
– Да, Виктория. Поняла, спускаюсь.
Нажала кнопку завершения вызова и подняла взгляд на меня:
– Ну, с Богом. Приехал папа. Я проинструктирую его тоже, ожидайте здесь. И постарайтесь не нервничать, иначе ребёнок испугается.
Я молча кивнула. Слова как-то не шли. Увидеть снова его при личной встрече мне будет сложно. Он даже без слов постоянно «дарит» мне своё слишком тяжёлое, как железобетонная плита, внимание. Но я должна его терпеть.
***
Мы остались вдвоем с Богданом.
– Мам, папа приехал? – мальчик даже побросал игрушки и встал на ноги.
Надо же, услышал, похоже, психолога.
– Да, милый. Иди сюда, – махнула ему рукой.
Он сел рядом, я обняла его, положив голову малыша себе на грудь. Начала перебирать его волосы, желая успокоить, приласкать.
Спустя минут пятнадцать пришли и Виктория с Игорем. Сначала в коридоре послышались шаги и разговоры. Низкий мужской и высокий женский голоса. Психолог продолжала настраивать на нужный лад папу до самой двери. Наконец дверь распахнулась, и оба вошли в комнату.
Тихомиров уставился на нас. Богдан выпрямился и стал смотреть в ответ. Реакция Игоря меня поразила… В его глазах не было никакого привычного мне льда. Он смотрел на него… с нежностью? Но очень тепло и дружелюбно. Сейчас от него не исходило никакого ощущения опасности, я даже отсюда чувствовала. Шло ощущение уверенности в себе, спокойствия, мужской силы, но абсолютно точно не разрушительной, а наоборот, светлой.
Он приблизился и присел напротив ребёнка на корточки в своём костюме с иголочки. Какое-то время он молча смотрел в лицо Богдана такими же, как у мальчика, карими глазами. В них появилось ещё более тёплое выражение, как будто бы он встретил своего ребёнка после длительной разлуки.
Не знаю, что со мной случилось, но я почувствовала Игоря. Меня захлестнули его эмоции, наполнили до краёв. Я поняла, что он испытывал. Радость, смешанную с болью разбередившихся давнишних ран. Он понимал, что это не его погибший ребёнок. Но это его сын. Он очень-очень похож на папу. Как он прошёл это? Не знаю, что было бы со мной, если бы я потеряла своего сына, а потом снова обрела… Пусть и так странно…
– Привет, Богдан.
– Здравствуйте.
– Меня Игорь зовут. Ты тоже можешь так меня звать.
– Ладно, – мальчик всё же растерялся.
Мужчина казался ему слишком большим, со слишком грубым голосом, он вцепился в мою руку, я сжала в ответ его детские пальцы. Игорь это заметил и оглядел и меня. Он тоже видит, как ребёнок тянется за защитой ко мне, и не может это игнорировать.
– Богдан, это и есть твой папа, – решила я сказать об этом сама, как советовала психолог.
Мальчик ещё более внимательно посмотрел в лицо сидящего напротив Тихомирова. А потом спросил:
– Почему ты не приезжал к нам с мамой? Ты нас не любишь?
