Мой самый излюбленный.
Молодец. Я как раз дошла до него.
Беру из рук мужа любимую игрушку и начинаю настоящее совокупление. По-другому назвать это не могу.
Ввожу игрушку внутрь и напрягаюсь. Давно я не баловалась так, поскольку считаю это неправильным и унизительным. Женщина должна стонать под любимым мужчиной. Или на нем. Но мне другого не дано. Поэтому я мастурбирую с применением секс-игрушки так, как нужно мне. Я сама "регулирую" скорость, ускоряясь и замедляя темп. Я чувствую возбуждение и мне уже все равно на камеру. Хочу довести себя до конца. Пусть мне хоть сейчас будет хорошо.
Только по звукам догадываюсь, что Стас тоже в процессе. Он что-то цедит сквозь зубы. Наверняка называет меня пошлыми словами. Ему уже все равно, как я повернута к камере. Ему важна я и сам процесс. А если запись не получится, он перезапишет ее с какой-нибудь другой девицей, которой нужно будет именно играть на камеру.
- Дааа, сучка, давай...
Как же тебя на мне заклинило-то...
Я делаю ещё несколько движений, не поворачивая головы к мужу, и меня скручивает приятная судорога. Это наслаждение, при котором весь мир на мгновение становится в розовом цвете. В него проваливаешься и не хочется возвращаться обратно. Здесь нет жестокости, угроз, мерзкого лица мужа, который подскакивает ко мне и разворачивает за ноги к себе.
Он словно животное раздвигает мне шире ноги и рвет трусики. В глазах не просто страсть, а наркотическая пелена. Сейчас он убьет любого, кто посмеет его ослушаться. Но мне все равно на его выпады. Я даже не задумываюсь о том, что он будет делать. Хотя и понимаю, что сейчас он ведет себя как животное.
И да, он опять опускается на колени и принимается вылизывать меня. Мои соки - его личный фетиш, без которого он не может долго. Чем дольше он ко мне не притрагивается, тем с большим упоением он начинает жрать меня. Вот и сейчас он чуть ли не вагину мне высасывает.
Извращенец.
Но пусть. Лишь бы не пихал в меня всякую дрянь, которая у него между ног. Ее он ублажает свободной рукой. Его язык помогает мне продолжить удовольствие, поэтому я не сразу обращаю внимание на его рык, свидетельствующий о том, что он наконец-то кончил.
На сегодня я свободна.
14. Глава 13. 1995 год
В доме Бродских шум и гам. Люди поют песни, веселятся и плачут. Уже поздно, но никто не расходится. А причина проста: Алексей уходит в армию.
Ему восемнадцать. Он возмужал, окреп. Ему не страшна известная дедовщина. О считает, что сможет справиться с любым. Главное – это показать себя сразу. Дашь отпор одному, не полезет никто.
Но Леше Бродскому можно не переживать. Он попадает в воздушно-десантные войска. В часть, расположенную недалеко от Москвы. Разумеется, в этом ему посодействовал будущий тесть. Отец Иришки – Лев Никифорович.
Он еще может воспользоваться привилегиями, званиями и прочими возможностями. Он еще знает людей, к которым можно обратиться и которые помогут. Посодействуют. Не оставят в беде. А беда вот-вот нагрянет.
В стране так и продолжаются беспорядки. Еще с декабря 1994 года введены войска в Чеченскую Республику. Алексей рвался на войну, но благодаря Иришке и без ведома самого парня, ее Лев Никифорович сделал свое дело. За это же его благодарила и мама Алексея – Любовь Семеновна. Она так боялась за своего сына, что сама попросила Клавдию Святославовну о помощи. Вот только Иришка ее опередила.
Леша ещё не знает, что он не попадает на войну. Только утром он прибудет в военкомат, где сообщат парню радостную новость. Хотя для него она будет немного огорчительной.
