В конференц-зале были только мы вдвоем. Я заняла свое место во главе стола, что, по-моему, его немного разозлило. Я открыла лежащее передо мной портфолио, ожидая, что он сделает то же самое. Он открыл свой экземпляр, просмотрел первую страницу и затем закрыл.
— Похоже, все в порядке, — сказал он, внимательно разглядывая меня, отчего мне стало неуютно.
— Спасибо. Я ценю, что вы нашли время встретиться со мной и посмотреть, чем мы здесь занимаемся... — начала я.
Он поднял руку, жестом останавливая меня:
— Вы знаете, почему я добился успеха, Анна Сергеевна?
Мне пришлось сжать губы, чтобы резкий ответ не слетел с них.
— Не могу этим похвастаться, — ответила я своим самым приятным тоном.
— Потому что я не позволяю эмоциям встать у меня на пути. Бизнес есть бизнес.
— Понятно.
Он покачал головой:
— Не думаю, что вы понимаете. Я слушал, как вы рассказывали о своем магазине и своих товарах, и все это было наполнено эмоциями. Вы эмоционально привязаны.
Я откинулась назад, увеличивая расстояние между нами, чтобы мои руки не дотянулись до него — так хотелось влепить ему пощечину. Хорошо, что они не оказались слишком длинными.
— Это моя компания, мое детище, которое я вырастила не более чем из идеи. Я хочу, чтобы мой труд увенчался успехом, и я, конечно, не хочу терять свою должность генерального директора, — сказала я напряженным голосом.
Он будто пропустил мои главные слова мимо ушей.
— Я вижу, что вы эмоционально вложены, и это сослужило плохую службу вам и вашей компании.
Я почувствовала, как заскрежетали мои зубы, когда я посмотрела в эти холодные карие глаза, которые в данный момент казались скорее зелеными.
— Да, а разве надо стыдиться своей привязанности? И должна предупредить — я против того, чтобы компанию дробили на части.
— Я занимаюсь покупкой компаний не для того, чтобы разделять их. Для меня гораздо выгоднее превратить их во что-то успешное.
Я ощетинилась при мысли о том, что он, а не я, добьется успеха.
— Отлично. Тогда я хотела бы сохранить должность главы моей компании, если вы решите ее купить.
— Зачем бы мне это делать? — спросил он.
И снова мне пришлось плотно сжать губы. У меня была склонность говорить то, что было на уме, и это часто приводило меня к неприятностям. Он намеренно унижал меня, заставлял просить.
— Потому что это мое детище, моя страсть, и я хочу видеть, как эта компания процветает. Я готова пожертвовать собой, чтобы это произошло. То, чего я достигла, должно говорить само за себя, — сказала я севшим от разочарования голосом.
Он ухмыльнулся:
— Ваша компания находится на грани банкротства. Я не думаю, что ваша жертвенность самый сильный аргумент в пользу продажи.
Я вздрогнула, как будто он действительно ударил меня.
— Моя компания находится в таком положении, в каком она находится, потому что у меня есть мораль и высокие стандарты и я отказывалась соглашаться на что-либо меньшее.
— И это привело вас к моей двери.
— Вы в моем конференц-зале — у моей двери, — выпалила я в ответ.
Он ухмыльнулся:
— Да, но я все еще тот, у кого есть возможность спасти ваше маленькое предприятие. Или посмотреть, как компания рухнет и сгорит. Если я не куплю, как вы думаете, купит ли ее кто-нибудь другой? У меня проницательный взгляд, и мои конкуренты чертовски хорошо знают, что если я к чему-то не притрагиваюсь, то это потому, что оно того не стоит. Никто больше не только не окажется на вашем пороге, но даже не постучит в вашу дверь.
