Я прислушался. Воробьёва говорила про отца. А вот и стоп-вопрос… Но Алёнке она сказала. Мама умерла пять лет назад. Погибла в автомобильной аварии. Я зажмурился на несколько секунд, да так, что перед глазами засверкали звезды. Сжав кулаки, тихо выдохнул. Алёнка спрашивала Веру, а вопрос как будто бы задавала мне. Воробьёва отвечала с нескрываемым, так хорошо ощутимым в её голосе мучительным страданием, и я ощущал в эти секунды в её эмоциях всё то, что чувствовал сам.
Алёнка попросила обнять? Это что-то. И Воробьёва обняла. Я слышал. Протянула руки, прошуршала рукавами рубашки, и, наверняка, улыбнулась. Это ещё большее «что-то». Кажется, те, кого я привык считать ершистыми и злобными ежиками, на самом деле нежные одуванчики. Я слышал, как Вера, судя по всему, по-прежнему обнимая Аленку, рассказывала ей про то, как хочет уехать после того, как Василий Альбертович поправится. Честно говоря, на этом моменте меня что-то странно кольнуло. Вот те на. Воробьева уедет с отцом. Уедет далеко и навсегда.
Ну и что? Какое мне до неё дело?
Но так и лез в голову вопрос: а хотел бы я этого? Все свои странные ощущения при этом вопросе, я сразу же списал это на то, что мы просто сработались, и я слегка привязался к ней. Всё-таки мы много времени проводим вместе, она прекрасно шутит, ещё более прекрасно смеется, поразительно интересно умеет рассказать самые простые истории, а ещё делает классный кофе и может поддержать – действительно может. Мой бесплатный психолог «до» и «после» переговоров… Это всё тоже стало для меня открытием. Я не знал, что Вера такая. Впрочем, повторюсь – я вообще её не знал.
Аленка спросила что-то про меня, и я прислушался. Воробьева обиженно и неизменно в своей манере послала меня к черту, назвав козлом. Как раз эту ее сторону я знал хорошо. Тут ничего нового. Я, едва усмехнувшись, приподнял бровь – что ж, допустим, в этот раз заслужил.
- Женился бы он лучше на тебе, а не на Диане, - сказала Алёнка. Я ошеломленно усмехнулся. Ничего себе заявления. Я даже закрыл глаза, прислушиваясь. Было интересно, что Воробьева на это ответит.
- Ох, нет, моя милая, - ответила Вера. – Диана подойдет ему, куда больше, чем я.
Я почувствовал острый укол чего-то неприятного. Обида? Недовольство? Разочарование? Вера с Алёной решили вернуться в комнату. Воробьева сказала, что хочет побыстрее уйти, чтобы со мной не пересекаться – ну уж нет, такой возможности я ей не предоставлю, пусть даже не надеется.
Ожидая, пока они наверняка вернуться на место, я прикрыл глаза в душной темноте шкафа. Что ж, признаться себе несложно, правда? Меня действительно мучило то, что возможно через две-три недели Воробьева Вера Васильевна навсегда исчезнет из моей жизни. Я действительно к ней привязался. Она была хорошим другом. Она была отличным сотрудником моей компании и настоящим профессионалом. А ещё она была настоящей, живой, открытой, прямолинейной… Могла послать к черту, и при этом оставаться дико хорошенькой. Ладно-ладно. В пекло всё это. Она вообще была чертовски хорошенькой во всей этой своей очкастой обычности.
7. Глава 7
Мы с Алёнкой вернулись за наш журнальный стол в гостиной. Девчонку как будто бы и вовсе подменили после нашего разговора. Она вполне сознательно села за упражнение, которое я ей задала и сделала всё не просто хорошо, но и быстро. Осталось доделать последние два маленьких упражнения по грамматике, и на этом всё, наши уроки должны были закончиться.
