Дверь, кабинета открылась, и выглянул доктор. Андрей едва успел спрятать телефон.
– А где санитар? – сразу спросил суровый пожилой врач.
– Да тут. – Я махнул в сторону ближайшего угла, не совсем понимая, зачем вру.
– Где тут?
Ничего убедительного в голову не приходило, и поэтому я просто повторил:
– Ну… Тут…
Получилось что-то среднее между звуком замедленно проигрываемой пластинки и блеянием. Да и сама фраза… Как идиот, ей-богу. Хотя это как раз логично, я идиот в психушке, что подозрительного? Может, слюну пустить? Я усмехнулся собственной мысли, отчего, вероятно, стал похож на психа еще больше.
– Я тут! – Санитар появился из-за того самого угла, на который я указал. – В туалет отскочил на секунду.
– Заходите! – велел мне врач, а потом обратился к санитару: – А ты иди-ка сюда.
Я вошел в кабинет, старательно прислушиваясь к происходящему снаружи. Доктор вставлял пистоны Денису. Но не слишком усердно.
Внутри кабинета были две двери, слева и справа, ведущие в соседние кабинеты, обе были открыты. Очевидно, через них доктор и вернулся к себе в кабинет, поэтому в коридоре я его не увидел. Вероятно, так можно пройти весь корпус. Я представил, как врачи перемещаются по больнице между кабинетами, чтобы не выходить в коридор и не попадаться на глаза психам.
– Жалобы есть? – Доктор вернулся внутрь, закончив воспитательную беседу с санитаром.
– На нарушение конституции считается?
– Это к другому доктору.
Других жалоб у меня не было. Поэтому осмотр не затянулся. По сигналу терапевта в кабинет вошел Денис и повел меня обратно по одинаковым коридорам.
Как только мы вошли в наше отделение, я увидел настоящих психов. В коридоре трое мужчин мыли пол двумя швабрами. Двое феноменально медленно возюкали мокрыми тряпками по полу, а третий, судя по всему, нужен был исключительно для того, чтобы менять воду. Он задумчиво стоял у ведра и ждал своего часа.
– Заходи давай! – скомандовал Денис, указывая на дверь процедурного кабинета. – Чего встал?!
Понаблюдать за работой психов не удалось. Вместо этого пришлось сдавать кровь, измерять давление и проходить прочие неприятные процедуры. По окончании Денис отвел меня в изолятор и обронил что-то про обед, но я не разобрал толком, а переспрашивать не хотелось.
Я улегся на кровать поверх одеяла и попытался уснуть, хотя хорошо понимал, что не получится. Я попробовал прикинуть дальнейший план действий. По идее, больше никаких медицинских процедур не будет. Что не может не радовать. Следующее испытание – лечащий врач. Вот здесь нужно все сделать правильно. С одной стороны, мне нужно сохранить легенду суицидального психа, с другой – не перегнуть палку. Иначе действительно обколют какими-нибудь препаратами. Дверь палаты открылась.
– Обед!
Я сел на кровати и посмотрел на вошедшего человека: санитар, но другой. Ну, по крайней мере выглядит как санитар, а в остальном неизвестно. Он поставил на тумбочку поднос и вышел.
Как ни странно, но вовсе не пюре с рыбными котлетами. Гороховый суп, гречка и что-то вроде тефтелей. А еще хлеб и чай. Все в алюминиевой посуде. Чтобы не разбил и не порезался осколками?
Чай, конечно, даже на запах отвратный, на вкус и пробовать не стал. Все остальное – вполне съедобное. Не хуже, чем в армии. Я съел несколько ложек супа, немножко поковырял гречку и понял, что не хочу есть.
Оставив поднос в покое, я улегся на кровать и вдруг понял, что снова чувствую себя неуютно. И даже понял почему. Заведение режимное, скажем так, а единственное режимное заведение, в котором мне до этого приходилось бывать, – армия. А там лежать на кровати – нельзя. Кроме, конечно, специально отведенного для этого мероприятия времени.
