— Какое красивое имя. Тебе оно очень идёт.
— Сходи почисть зубки, а потом позавтракаем и будем собираться, — Максим ставит девчушку на пол и она убегает. — Она не любит... посторонних женщин.
Так вот оно что.
— В этом вы с ней схожи, — отвечаю, не подумав. — В смысле, в общем, не важно. Я ухожу.
Тупость.
Поскольку собирать мне нечего, а зубки почистить нечем, я заправляю постель и возвращаю комнату в первозданный вид. Выхожу в коридор, намереваясь обуться, а балеток моих уже и след простыл. Я обшариваю все углы, заглядываю во все шкафчики, но они как сквозь землю провалились.
— Что-то потеряла? — спрашивает Максим уже одетый в джинсы и футболку.
— Не могу найти свою обутку, — отвечаю, продолжая растерянно сканировать помещение.
— Обутку? Что за слово деревенское такое? Это ты про чёрные растоптанные калоши? — встревает Милана с надменным видом.
— Чёрные! Нормальные! Балетки! Они новые! Специально в поездку купила, — рычу я, даже не глянув в её сторону.
— Так я их выбросила, — как ни в чём не бывало.
Мы с Максимом синхронно переводим на неё взгляды. Я смотрю со злостью, а он — с укором.
— Как это выбросили? Зачем? — всполошившись, прикрикиваю я.
За свои вещи я готова глотку разгрызть, но тут же вынуждена успокоить себя. Нынешнее положение не позволяет мне сейчас вымещать злость. Она хозяйка в этом доме, хоть и стерва первосортная.
— Я думала, для этого они там и валялись. Здесь обувь обычно не стоит, знаешь ли.
— Милана, тебя кто вообще просил? — свирепствует Максим.
Ну надо же. Вчера от алкаша меня спас, а сегодня уже собственная невеста находится под ударом. Я вношу смуту в жизнь Максима.
— Я-то здесь при чём? Я же невиновата, что твоя сестра разбрасывает свою обувь где попало!
— Дай ей свои туфли! Живо! — командует он, повышая на неё голос.
— Они будут ей малы! У меня тридцать восьмой, а у неё вон какая лапа! — брызжет она ядом, в недовольстве размахивая "крыльями". — Не меньше сорокового!
Стою и сжимаю кулаки, сдерживая в себе весь негатив. Если бы не Максим, ей точно прилетело бы от меня.
— У меня тридцать седьмой! Но вы правы, мне чужое не нужно, — не желая больше спорить, я открываю входную дверь и босиком выхожу на площадку. — Максим, проводи меня до машины, в сумке у меня есть пара обуви.
Обидно до слёз за новые балетки, но мне нельзя показывать слабость. Не могу же я перед какой-то девицей распустить нюни.
Бросив на Милану многозначительный взгляд, Максим выходит следом за мной и мы молча спускаемся в лифте на подземную парковку. Обнимаю себя руками и дрожу, изо всех сил стараясь удержать потоки слёз. Если здесь все такие, как Милана, мне следует сегодня же купить билет на обратный рейс. Этот город явно не для меня. За сутки я ещё не встретила ни одного приветливого человека. Разве что Максим проявил милосердие, но скольких нервов ему это стоило...
— Слушай, Надь. Не обращай на неё внимания, — нарушает он звенящую тишину. — Милана двинутая слегка.
— Всё нормально, — хлюпаю носом. — Я всё равно хотела купить себе другие. Теперь хоть будет повод.
Как только мы оказываемся у машины, я достаю из сумки лакированные красные сапожки, предназначенные для выступлений, и, не раздумывая, обуваюсь в них.
— Ты уверена? Это ж капец как странно выглядит, — вижу ужас на лице Максима при виде моих "казачков".
Городские. Привыкли встречать по одёжке.
— У меня другого выбора нет. Не босиком же мне идти.
