Я плохая мать? Пусть так. Но я делала все, чтобы мой сын ни в чем не нуждался. Я делала все, чтобы мой ребенок выжил. Аборт… Да, глупо не признать. Были такие мысли. Но они лишь промелькнули, потому что малыш был единственным близким человеком в целом мире, на тот момент я нуждалась в нем ничуть не меньше, чем он во мне.
Он помог мне выжить, он до сих пор является смыслом моей жизни. И я не позволю никому его обидеть. Особенно мажору, который сам еще не вырос из штанишек.
Вот и как уснуть, когда в голове такой бардак. Как прибраться там и найти нужный мне ответ на вопрос, как жить дальше. В дом Харитона возвращаться нельзя, даже если сказать ему правду про Рашида. Нет никаких гарантий, что он выживет.
Я знала, что мне сложно будет пережить эту ночь, но я даже не представляла, что мне придется спать на соседней кровати с Харитоном. Который ко всему прочему тоже не спит. Я слышу его частое дыхание, чувствую взгляд, которым он жжет мне спину. Думает. Обвиняет меня в своих бедах. Планирует, как забрать у меня сына?
Данила уснул без задних ног. В этом плане детям можно позавидовать. Чтобы у них не случилось, они все равно будут спать хорошо, потому что никакие тяжелые мысли их не волнуют.
— Ева?
Отлично. Нашел время поболтать.
— Спи.
— Принеси воды.
Иногда Данила тоже просит пить, но я никогда так не раздражалась из-за простой просьбы.
Я мельком глянула на стол, на котором всегда стоял графин с водой, но тут же вспомнила, что последнюю воду мы потратили на умывание. А новой с ручья я так и не принесла. Оставалась только одна бутылка в сумке, которые принес Харитон из дома Светланы. Можно, конечно, обмануть его, сказать, что воды нет и пусть терпит до утра. Да, так и сделаю.
— Мне сказать волшебное слово?
— Если ты, конечно, умеешь, — почти выплевываю я шепотом и сажусь на кровати, стараясь не издавать лишних звуков.
Он лежал на кровати, как я и предполагала, смотря прямо на меня. Но не это меня смутило, а что в отличие от нас с Данилой, спящих в пижамах, он лежал в одних трусах. И судя по всему, его мучала не только жажда.
— Пожалуйста.
Он так и лежал не шелохнувшись, а я продолжала как идиотка разглядывать его тело в тонкой струйке лунного света. В школе он часто мелькал прокаченным торсом, смущая и восхищая всех девчонок и немало учителей. Но я уже давно поняла, что ни один юноша не сравнится с тем, каким совершенным может быть мужчина. Ни у одного юноши не будет такого рельефа, таких вен на руках, и шрамов, которые совершенно не портят внешний вид.
Сердце заходится от стука. Во рту пересыхает. Мне тоже нужно попить. Срочно. Да и понимающий взгляд Харитона не способствует спокойствию.
Я поднимаюсь и резко, больше несмотря на него, иду к рюкзаку, чтобы достать бутылку. Но ее там не оказывается. И в этот момент я слышу звук откручиваемой крышечки. Я медленно поворачиваю голову и замечаю, как Харитон, не дуя в ус, пьет воду, смотря прямо на меня.
У меня челюсть чуть не падает от возмущения. И зачем нужно было меня поднимать, чтобы что? Продемонстрировать свое тело? Или то, как легко можно меня развести?
— В голове крутится много эпитетов в отношении тебя. Выбери самый мерзкий, — шиплю я, поднимаюсь и сдергиваю со стула шаль. Мне нужно на воздух. Подальше от него. Заодно и воды наберу, раз уж все равно не спится.
— Сексуальный мерзавец? — слышится вслед, но я просто закрываю двери и глубоко вздыхаю. Ночи в этих местах самое удивительное явление. Редко, когда небо затянуто тучами, являя миру россыпь звезд, а ветер легонько колышет деревья, создавая настоящую музыку природы. Может и хорошо, что мне не спится. Теперь, когда Харитон знает про это место, мне придется отсюда уйти, забыть про него, чтобы и Светлана Павловна тоже не пострадала. Поэтому последнюю ночь я хочу насладиться воздухом, видами и своим ощущением в этих местах.
