— Владимир Николаевич! — окликнула его.
— Что-то еще, Мария? — обернулся он.
— Скажите, вы любите марципан?
— Нет. А почему вы спрашиваете?
— Верхний шкафчик забит пачками марципана и грильяжа в шоколаде. Я думала, это для вас. Чтобы подавать вам вместе с кофе.
Облонский непонимающе взглянул на меня и вернулся в переговорную.
Открыл верхний шкафчик и улыбнулся.
— Надо же! А я и не знал, что у меня так много сладостей. Теперь я понимаю, отчего моя прежняя секретарша так поправилась. Можете оставить их себе, Мария. Только не ешьте все сразу, а то заработаете аллергию и кариес. Или, чего доброго, поправитесь. Замечу, что поправились – отправлю в спортзал на первом этаже! — тут же пригрозил он. — Менять секретаршу я больше не намерен.
Я неопределенно пожала плечами, и Облонский продолжил:
— Оставьте пакет здесь и вызовите уборщицу, чтобы забрала мусор. А потом сделайте мне кофе. Эспрессо, без сахара.
— Да, конечно, Владимир Николаевич.
Кофе я доставила в лучшем виде, и мой босс остался доволен.
Вернувшись на свое рабочее место, заказала в интернете нужные продукты, две упаковки минеральной воды, оформила доставку и дозвонилась до уборщицы. После чего занялась изучением черного списка босса. Как интересно, список возглавлял Григорий Абрамов.
12. Глава 12. Маша
С десяти часов утра начался аврал.
«Маша, наберите номер бухгалтерии и срочно вызовите Викторию Денисовну! У нас не сходятся цифры за прошлый месяц!»
«Просителей не пускать!»
«Вы уже созвонились с больницами, которые указаны в черных папках, Маша? Нет? Почему?! Дети ведь ждут! У них каждый час на счету! Этим надо было заниматься с самого утра!... Ах, вы были заняты ревизией холодильника? Какой, к черту, холодильник, когда дети умирают?!»
У меня пылали щеки, горели уши, и уже к обеду я начала медленно понимать, за что Облонского так невзлюбила предыдущая секретарша. Видимо, марципан в коробках был ее единственной отрадой после общения с боссом.
Вспомнила, что у Облонского погибла дочка, и приказала себе молча терпеть его вопли. В конце концов, он прав: бутерброд с колбасой можно заказать позже. Дети важнее. Особенно те дети, родители которых приходили в коричневую гостиную.
Придвинув к себе стационарный телефон, я принялась обзванивать больницы.
Виктория Денисовна из бухгалтерии вплыла в приемную через пятнадцать минут после моего звонка. Фыркнула с презрением в мою сторону и едва кивнула в знак приветствия.
Окинув изучающим взглядом ее обтянутые брючками в деловом стиле идеальные бедра и наращенные в салоне волосы цвета пережженной карамели, и вернулась к больницам.
Вскоре из-за закрытой двери послышались крики Облонского.
«Как, недосмотрели?! Да вы понимаете, какие это суммы?! Я уволю вас к чертовой матери, и долг будете выплачивать еще десять лет! Он на стоимость целой квартиры тянет!»
Бухгалтер что-то невнятно мямлила в ответ, а потом вылетела из его кабинета со слезами на глазах.
Я проводила ее взглядом и вернулась к телефонам больниц, пока на ковер не вызвали меня. Получить выговор в первый день работы мне очень не хотелось. Это я там млела утром от образа босса? Восторженную влюбленность сдуло, будто ветром. С Облонским, как на вулкане. Никогда не знаешь, когда он полыхнет в следующий раз.
В полдень я принесла ему в кабинет все черные папки с результатами звонков.
— Лечащие врачи больных детей подтвердили диагнозы, Владимир Николаевич. Средства можно переводить на счета нуждающихся.
