– М-да, – кивнул де Шермон.
– Вы спросили ее имя?
– Спросил, ваше величество. Ее зовут Ева Фрай.
– Фрай? – вскинулся король.
– Вот именно. Именно так звали шпиона герцога Ангулемского.
– О каком шпионе вы говорите? – спросил король, делая вид, что не понимает.
– Ну как же, при дворе все знают эту историю, когда тот самый Каспар Фрай был принят во дворце как торговец шоколадом, именно ему принадлежит рецепт «Королевского нектара» – шоколада со сливками и сахаром.
– Ах, вон вы о чем! – Король смахнул с наплечника воду. – Так что, они с этой девицей родственники?
– Да, ваше величество. Более того, Каспар Фрай – отец этой юной воительницы.
Перевалив за вершину холма, они стали спускаться. Король молчал, а де Шермон не считал нужным заводить новый разговор. Впереди показались трое офицеров, они все же не решились оставить короля без своей опеки, хоть и постарались ему не мешать.
– Вернемся к войску, ваше величество?
– А смысл? Обсушиться все равно не успеем, а через час-полтора авангард уже покажется на болоте. Давайте просто выпьем перегонного вина.
– У меня нет перегонки, это плебейское снадобье.
– И у меня нет, по той же причине, увы. – Король поежился и посмотрел по сторонам, надеясь обнаружить край дождевого фронта, но его надежды не оправдались, все небо было затянуто мутной пеленой.
– Я знаю, у кого мы можем разжиться перегонкой, – сказал граф.
– У кого же?
Де Шермон поднялся в стременах, сложил ладони рупором и крикнул:
– Што-о-о-ойр! Барон Што-о-о-ойр!
Недвижимые фигурки всадников оставались такими еще несколько мгновений, а затем один из них поскакал в направлении короля и де Шермона.
– Думаете, у него есть?
– Штойр страдает от легочной болезни. Он не может без перегонки ехать в дождь.
Подъехал Штойр, смахнул со шляпы воду и вопросительно взглянул на короля.
– Барон, у вас есть эта огненная штука? Его величеству нужно согреться, – сказал де Шермон.
– Разумеется, ваше сиятельство, она всегда при мне.
С этими словами Штойр распахнул дорожную суму и достал оплетенный кожей стеклянный сосуд, заткнутый деревянной пробкой.
– У меня и пара новых стаканчиков найдется, – сообщил он, доставая сплющенные кожаные стаканчики.
Граф развернул стаканчик для короля, потом для себя и подставил их барону. Тот налил в них прозрачную жидкость, затем подал графу кусок вяленого мяса.
– Что это? – спросил тот, осторожно берясь за странного вида предмет.
– Вяленая конина, обвалянная в тертом чесноке, ваше сиятельство.
– И вы полагаете, что мы с королем станем это есть? – спросил де Шермон, с подозрением рассматривая желтовато-красный кусок.
– Придется, ваше сиятельство, – со знающей улыбкой заметил барон.
Граф подал стаканчик королю, тот принял его с некоторой опаской, зная, что перегонка здорово жжется. Но не пить вовсе при такой погоде было нельзя.
– Позвольте… – Барон выхватил у де Шермона кусок конины и прямо на перчатке рассек его кинжалом на четыре пластинки.
– Да вы дока, барон! – заметил король.
– Ну, пьем? – спросил де Шермон.
– А куда же деваться, давайте, граф…
Де Шермон и король нерешительно посмотрели на стаканчики, а затем один за другим опрокинули перегонку в рот.
– О-о-о-о! Кха-кха! Што-о-ойр, вы отравитель! – прохрипел Филипп, схватил с руки барона кусочек конины, забросил в рот и принялся торопливо жевать. Его примеру последовал де Шермон. Минуты две они только охали, покачивали головами и втягивали воздух, затем Филипп перевел дух и, улыбнувшись, сказал: – Благодарю, барон, вы спасли своего короля.
