Его солнечный одуванчик - страница 18

Прилёг обратно, ощущая приятное томление в паху и невольно залюбовался её милым личиком. Ничего красивого во время сна у человека не бывает, а его не смущают ни её спутанные волосы, ни лёгкий храп, ни даже приоткрытый ротик, пускающий слюни. Такая домашняя и уютная она, как маленький пушистый котёнок. Ластится сама и прижимается во сне к теплу. Потрогал веснушки на скулах, а кожа такая нежная и гладкая. Будить её будет просто кощунством. Устала, видимо, за ночь, круги под глазами пролегли. Набегалась, бедняжка. А он как свин, ей богу. Совесть кольнула за то, что так быстро слился. Не планировал вообще напиваться, всего пару глотков успел сделать. Закусил бы и остаток вечера был бы начеку. А тут всё внезапно пошло по пиз… не по плану то есть. Но внезапно ли? Он начал догадываться, чьих это рук дело и что было в бокале.

Минут пять любовался Одуванчиком, изучая каждую чёрточку на лице, пока она не открыла сонные глазки, осознавая первый секунды где находится и тут же подорвалась резко, чуть не упав с дивана.

– Ой, Максим Александрович, вы уже проснулись? Доброе утро, а я вот никак не могла глаза разлепить. К осени я всегда как сурочек. Да и последняя легла, когда все уехали по домам. Там Саша всё проверил говорит, внизу остался ночевать. Устал сильно и…

Идиот, нет чтобы у стены её положить. Удержал её одной рукой, придвигая к себе. Так и привыкнуть недолго к ней, спящей в его объятиях. Неловкое молчание. Наконец, Макс отпустил её и она поспешила сесть на диване.

– Катя, – прохрипел он пребывая в изумлении от своих ощущений и того, как неохотно убрал руку. Так она ещё в глаза ему не может посмотреть. Неужели совершил непоправимое? – Я… к тебе приставал?

Застыла, а у самой глаза на пол лица от его вопроса. Будто бы чушь несусветную сморозил. Часто-часто заморгав, прыснула со смеху и затараторила:

– Ничего не помните, да? Ох и пьянчужка же вы, Максим Александрович, – он поморщился от её характеристики. Вообще-то, его так с универа не вырубало, – После такой ночи вы, как честный человек, теперь просто обязаны на мне жениться!

Всё-таки, полез к ней?! Придурок! Какой же он придурок! Вглядывался в неё, пытаясь напрячь память. Ничего. Абсолютный вакуум после выпитого с пацанами. Откашлялся, пытаясь подобрать хоть какие-то слова, Макс начал оправдываться:

– Извини, Одуванчик. Первый раз со мной такое. Я знаю, мне нет оправдания, но…

Улыбка резко сползла с лица Кати. Такие как он, только под страхом смерти будут с ней. Ну, или в невменяемом как он вчера состоянии полного отлёта. А так нет. Никогда! Проверила? Молодец. Теперь вот страдай, Катенька. Никогда ведь не строила иллюзий относительно мужчин, а тут захотелось в сказку поверить. Всё его хорошее отношение – это пустые заигрывания и ни к чему не обязывающий флирт, который временами у него прорывается, забавы ради только. Или просто потому что игривое настроение. Только и всего. Надо заканчивать ставить его в неловкое положение.

– Максим Александрович. Я пошутила, извините. Мне нужно было уехать, как я и собиралась, зря я вас послушалась и осталась. Так стыдно теперь, – опустила глаза.

Сама расстроилась порядком. Она, подобно тому самому одуванчику, как он её ласково называет, тянулась к его словам и похвале, как к солнцу. Ни разу он её не обозвал, не смеялся злостно над её выходками, не шептался за спиной, что она какая-то не такая. Всегда в лицо, без задней мысли и ненавистной ей жалости. А слышала она в свой адрес многое: тормоз, блаженная, сумасшедшая, не от мира сего, не все дома – ещё самые безобидные выражения. Только вот Катю это абсолютно не трогало. Наоборот, вызывало только стойкое желание пожалеть человека, который от нехватки любви и счастья, пытался унизить её.