Полина... Поля…
Откинулся спиной на стену и ударился затылком.
Лика очень на нее похожа. Каждое движение рук, повороты головы, мимика…
Непросто мне без тебя, Полька.
– Пап, – неожиданно раздается голос дочери. Рука дрогнула и чашка опрокинулась. – Вот же неуклюжий, – мягко улыбается и, взяв тряпочку с раковины, принялась вытирать стол, собирая жидкость.
– А ты чего не спишь? – спрашиваю, наблюдая за Ликой.
– Попить захотела, а тут ты. Чего не спишь? – села за стол, а я налил в стакан воды и подал ей.
– Да что-то не спится. Но сейчас пойду.
– О работе думаешь? – спрашивает, отхлебнув воды.
– Да, и о ней тоже.
– Жалеешь, что ушел? – смотрит голубыми глазами, словно сейчас рядом сидит Поля.
– Нет, все же надеюсь быть рядом с вами, – улыбаюсь и треплю девчонку по волосам.
– Ладно, я спать, – зевает, прикрывая ладошкой рот. – Споки, – и целует меня в щеку.
Проводил взглядом маленькую фигурку и, отставив почти пустую чашку в сторону, пошёл в спальню.
Упал в кровать, распластавшись звездой, и уставился в потолок, на котором мелькали блики фар редко проезжающих машин во дворе дома.
В голове прокручиваю разговор с Зарецким. Чем-то все же он меня зацепил. Нет, не суммой зарплаты. Ковыряю мозг, что называется, чайной ложечкой и пытаюсь докопаться до истины. Что мне не дает покоя?
Желания возвращаться на роль водилы для мажорки у меня нет. Мне она еще тогда потрепала нервы. Причем так, что до сих пор вспоминать не хочу. А вот эти воспоминания сами лезут в голову. Тут же память подкидывает образ девятнадцатилетней девушки. Стройной, среднего роста, с темного цвета волосами средней длины и глазами цвета серого дождливого неба.
Вот это тебя занесло, Макс… на поворотах-то полегче!
– Это кто? – недовольно сканирует меня глазами с веером густых ресниц.
– Я… – хочу ответить, но девица быстро меня осаживает, мазнув взглядом так, чтобы показать: я пустое место.
– Яра, это для твоей же безопасности, – заявляет Зарецкий.
Я понял, что тут конфликт не только интересов, но и отцов и детей. Классика.
Поэтому предпочел отстраниться от их разговора, но не слушать не получалось. А еще больше не получалось не наблюдать за девушкой.
– Я тебе говорила, не нужна мне эта машина, раз не хочешь, чтобы я садилась за руль, – возмущается девушка, яростно жестикулируя руками. – И этого забери, – тычет в мою сторону пальцем.
Алексей Петрович переводит свой взгляд на меня. Я понимаю, что стал свидетелем семейных разборок, поэтому разворачиваюсь и отхожу от машины на метров пять, не меньше. Пусть ругаются. А то мужику неудобно, что его перед чужими отчитывает собственная дочь.
– Пап, – в сон врывается детский голос. – Папа.
– М-м-м? – продираю глаза, замечаю детей в пижамах.
– Утро уже. А ты все спишь.
– Так выходной.
– Бабушка скоро приедет, – заявляет Лука.
Откидываюсь на подушки. Этого только не хватало. Так, стоп. Какая из?
– Зоя, – ошарашивает меня дочь.
– Зоя? – переспрашиваю удивленно, потому что не помню, когда последний раз ее видел. С ней обычно только мать моя контактирует. И все это время мне удавалось избегать с ней встреч. Ведь первое время она меня винила в смерти своей дочери. Я же заделал ей детей.
Морщусь как от зубной боли. Утро обещает быть нервотрепательным.
– Встаешь? – руки в бока, нахмурены брови. Лика.
– Да, – делать нечего.
Зоя Петровна через полчаса уже на пороге нашей квартиры. Так сколько я ее не видел? Нет, отношения у нас с несостоявшейся тещей были неплохими. Потом настал в моей жизни настоящий армагеддец и вот, снова здравствуйте.
