Я же и сам не заметил, как с силой сжал её за плечо, пока она не начала издавать всхлипывающие звуки. Все эти секунды не сводил глаз с одного человека, на которого до этого дня молился Богу, чтобы больше никогда не встретить в своей жизни. Зажмурился и погладил племянницу по голове.
Девушка, что сидела перед Милой на корточках, встала и несмело развернулась в нашу сторону.
− Привет, Марк… − тихо проговорила она, глядя мне в глаза.
Я сжал кулаки. Во мне же всё больше разгоралось желание разнести тут до щепки.
− Вы знакомы? – рука Виктора, что легла мне на плечо, немного остудил мой пыл.
− К несчастью да, − ответил я и взяв на руки Милу, развернулся к ней спиной. – Мы уезжаем домой!
И мой стальной голос говорил о том, что возражения не принимаются.
− Дана Владимировна, это вы? – на Женином лицо я заметил изумление, удивление и… Обиду? Боль? Разочарование?
Не сказав ему ни слова, схватил подростка за руку и потащил за собой. Виктор же остался стоять на месте, не понимая, что тут происходит. Женя хоть и шел за мной, но всё время оглядывался на свою первую учительницу. Я спешил, как мог, чтобы оказаться как можно дальше отсюда, но около машины случилась заминка. Мила никак не хотела разнимать руки, что обнимали меня за шею. Я не мог усадить её в детское кресло. Да и Виктор подоспел к нам.
− Марк, постой. Объясни, что тут происходит? Да успокойся уже, ты делаешь Миле больно! − пытался он достучаться до меня, почти что выкрикнув последние слова.
Выдохнул и оставил попытки усадить Милу в машине.
− Давай пройдем в дом и поговорим без лишних глаз и ушей. За детьми пока присмотрят, − но я не хотел оставлять детей там, где была она.
Через пару минут мы с Виктором стояли на кухне и сквозь открытую дверь наблюдали за Милой и Женей, который развлекал сестру, но всё время поглядывал в окно. Жанна осталась с ней, хотя сперва она порывалась поговорить со мной.
− Держи, успокой свои нервы, − Виктор протянул в мою сторону стакан содержимым янтарного цвета.
− Я за рулем, − отмахнулся от друга и скрестил руки.
− Ничего, вызовешь трезвого водителя, или вас отвезет мой водитель, − и сунул стакан в мою руку. – Тебе сейчас это нужнее. И я весь во внимании, друг.
Только я не торопился повторно рассказывать свою историю. Виктор её уже слышал, правда, без подробностей. Вкратце. И без имён.
А сейчас у меня слова совсем не шли, я ещё не отошёл от неожиданной встречи с ней. Судьба подкинула подлянку? Чувства и эмоции в разнобой заполняли меня, сменяя друг друга: гнев сменялся с тоской, злость накрывала душевная боль, всё это сверху накрывала огромная волна ненависть… Она клокотала, ища выходы из меня, вибрировала, требуя свободы. И сменялась яростью, которую мне приходилось подавлять. Лишь бы не сорваться, только не при детях. Если даже Женя поймет меня, но не Мила. Ей ведь и словами не объяснить, а ведь придется.
Пока готовился ещё раз открыть душу другу, неустанно смотрел на детей, которым из-за неё доставил столько хлопот. В первое время за ними следили няни, посторонние и чужие люди, а я…
Я же пытался вылечиться в алкоголе. Не давал им нормально спать по ночам, с криками просыпаясь от кошмаров, не смог уделять достаточно времени. Я жалел себя, и, пытаясь заглушить боль в сердце, отрывался по полной в барах. Все заботы о Миле тогда в основном легли на плечи Жени. И сейчас, спустя время, я оглядывался назад и ненавидел себя за это. И надо же было такому случиться, чтобы она вновь появилась в нашей жизни. В моей жизни.
