Взяв в автомате возле регистратуры гаденький кофе за сотню, я принялся изучать свое отражение: черные волосы, местами поблескивали бело-серебристые. При моей-то «работе» я был все еще при густой шевелюре и практически не поседел. А это уже победа! Щеки и нос как будто впали. Немудрено, ведь прошлый месяц выдался очень нервным.
Я наклонился к зеркалу ближе, чуть натянул нижнее веко. Глаза все еще были яркие зеленые, но взгляд — уныло-потухшим.
«Протухшим», — гоготнул про себя голосом Никитоса. Такие шутки были как раз в его репертуаре.
Если раньше я был бодрячком двадцать четыре часа в сутки, то теперь я был похож на вялый овощ, забытый на полке.
— Зомбак гребаный, — вырвалось у меня при виде «красавчика», который глазел на меня из зеркала.
Я выбросил стаканчик в переполненную до краев урну, из которой все валилось на пол. Персоналу на это было по херу, а мне и подавно. Поэтому, когда стаканчик упал, я не стал заморачиваться и поднимать его. Вместо этого я вновь посмотрел в зеркало…
Но тут из кабинета вышла блондинка, и я ей обрадовался. Она спасла меня от угрюмой морды в отражении и приблизила меня к моей спальне. Спать… Отвезти девчонку домой и домой, на боковую…
На ножке девушки красовался длинный бежевый пластырь. Зная девчонок Ахмеда, которые от любой царапинки сразу в слезы бросались, я удивился. А чего это леди-бродяга такая спокойная? А где визг? Где истерика? Где слова, что теперь она год не будет выходить из дома, чтобы ее в таком виде не увидели?
На мой вопрос она надула губы и выдала такое, от чего я воздухом поперхнулся. Вот, только что я думал о подушке, сне и прохладном одеяле, а уже не мог выкинуть из головы ее небрежное и интригующее «чем я страшнее». Это еще почему, блин?
С внешностью у блондинки все было в порядке. Она явно не страдала от недостатка мужского внимания, но не настолько же, чтобы раскидываться такими странными фразами…
Указав ей на аптеку, я подумал: «Ну, как-то не по-джентельменски это. Может быть, ей надо подкинуть бабок?»
— Слушай, — я подошел к ней, чтобы не орать на всю больницу, — на.
Я протянул ей свою банковскую карту, но девушку это очень сильно задело. Мне даже показалось, что она испугалась.
— Еще чего! — блондинка развернулась, хлестанув меня белокурыми волосами и быстро зашагала в сторону аптеки.
Глядя ей в спину, я пожал плечами и тут же набрал Глебу.
— Босс?
— Да харэ уже этого, — разозлился на друга.
Я знал, что сейчас он вдали от наших парней. Сидит, небось, в кабинете и бухает в одно рыло. Какая к черту субординация? Какие «боссы»? Только Глеб и Влад — все как раньше.
— Ладно, Влад. Что там случилось? Опять нужно зачистить?
— Смешно, — протянул я. — Записывай: в девять ноль две во второй кабинет травмпункта на Моросейке я завез человечка. Выясни о ней все, что сможешь.
— Серьезно? Та мусорка? — он отхлебнул из стакана и со звоном поставил его на стеклянный стол. Как я и думал, мой лучший друг опять напивался. — Она тебе тоже напомнила Женьку, да? Я думал, мне одному показалось.
— Да, — коротко ответил я.
— Как давно это было, сука…
— Глеб, я тоже по ней очень сильно скучаю.
Машинально я посмотрел в сторону аптеки. Как такового, павильона там не было в принципе. Только стена, вывеска и крохотное окошко.
«Так, где блондинка?» — отстрельнуло в мыслях.
Не увидев ее, я выглянул.
— Не понял, — пробубнил я в трубку.
