Все ниже и ниже. Нетерпеливее.
Безумнее. Острее.
Чье это нетерпение? Его или... мое?
Альдо хочет меня. Альдо пришел меня взять.
Он быстрым плавным движением разводит мне колени, и его лицо оказывается прямо там.
Сейчас он видит все. Вообще все.
То, что никто, кроме мужа, видеть не должен.
Я всхлипываю и шире раздвигаю ослабевшие ноги. Меня совсем ведет, и отказаться от ласки Альдо мне сейчас хуже, чем умереть.
Мысли тонут в вязком мороке наслаждения.
Позор страшный.
В самом кошмарном сне я не представляла, что окажусь перед Альдо из шеннари настолько жалкой игрушкой.
Голой, с призывно раздвинутыми ногами, в порванном платье.
Изнемогающей от наслаждения, которое дарит он.
Игрушкой, которой настолько хорошо от преступной ласки, что на все наплевать.
Прямо, как Альдо и обещал своими порочными губами.
— Приподними ладонями грудь. Давай, моя хорошая. Отдайся мне сама. Ты так хочешь...
Хочу, дико хочу.
Перед глазами все плывет. Я ошалело чувствую собственные непослушные пальцы на сосках.
Облизываю пересохшие губы.
Это не я ласкаю свои соски. Это не я свожу груди вместе, делая между ними красивую ложбинку.
Это чужая магия, но я не могу ей противостоять.
Я не хочу ей противостоять.
Я хочу показывать себя. Хочу соблазнять этого красивого сильного мужчину до крайней точки его кипения. Хочу наслаждаться им... Сейчас...
— Отменная шлюха. Как сладко ты будешь ласкать меня... Но сначала я попробую тебя.
Хлесткие слова бьют по нервам. Мне больше не стыдно. Мне от всего хорошо.
Шлюха... Для мужа можно быть шлюхой. Даже нужно стать очень развязной и ненасытной, чтобы он ни на каких других женщин не смотрел.
Мои щеки горят, все тело горит.
Только Альдо из шеннари мне не муж.
Он мой злейший враг.
Я задыхаюсь от негодования. Это кошмарное унижение.
А распутный язык Альдо неумолим.
Когда я урывками прихожу в сознание, выныривая из блаженно-острого дурмана, то понимаю, что пытаюсь кусать свое запястье, чтобы даже не стонать — чтобы не кричать в голос от того, что его страстный язык со мной вытворяет.
Когда я смотрела на портреты короля шеннари, то этого и пугалась: все сжигающей страсти, которую в нем подозревала.
Теперь я сгораю в этой страсти без остатка.
Я хочу кричать так громко, что, если бы не полог тишины распутного короля, о моем стыде и позоре знал бы уже весь дворец.
Я приближаюсь к неизбежному. От дикой, непристойно изощренной ласки языка я чувствую сумасшедший жар внизу живота и мне невыносимо хочется облегчения.
Я хочу умолять короля никогда не останавливаться... Чтобы еще... И еще... Я стискиваю зубы.
Шеннари не читают мысли.
Главное, не кончить. Нужно сдержаться, нужно как-то отвлечься, чтобы только не появился позорный цветок.
Язык Альдо движется быстро-быстро, по моей крайне чувствительной точке.
Я больше не могу это выносить.
Мне слишком горячо. Я вся дрожу... Слишком остро и почти больно, насколько я хочу... его хочу... Чтобы Альдо прямо это... Сейчас...
Мир взрывается в оглушительной тишине, вспыхивая сполохами конфетти.
Я не успеваю в себя прийти... Меня еще продолжает выгибать от пережитого наслаждения, а перед глазами плывет туман, когда я чувствую чужую плоть между своих широко разведенных ног.
Я не знаю, когда Альдо из шеннари успел раздеться, но продолжаю вполне удовлетворенно наблюдать, как этот мужчина приподнимает меня за попу, так что мои ноги оказываются очень высоко.
Непристойно. Отвратительно... Сладко.
