— Постараюсь не разозлить ещё больше, — бросила я, потом вошла.
Максимилиан стоял у окна, а на экране высвечивалось лицо человека, транслируемое со станции — об этом говорила картинка за ним.
— Кимберли, задерживаетесь, — прошипел он, бросив на меня мимолётный взгляд.
Уф, пронесло! На самом деле вызвал по рабочим вопросам. Я подняла голову, рассматривая незнакомца на экране.
— Это господин Норман, наш постоянный клиент и возможный партнёр. Расскажи ему о перспективах использования дейтерия в сфере спектрографических методов анализа. Он собирается применять такие датчики на Рэне.
Я растерянно посмотрела на Нормана — плотного темноволосого мужчину в мониторе. За ним я увидела парня, записывающего разговор. Потом начала говорить. Норман долго и внимательно слушал то, что мы вчера уже успели обсудить с Блэром. Сначала язык заплетался, а мысли никак не сходились к конкретному предложению, а потом понесло. Я поняла, что у меня получается, страх вдруг исчез, и моя речь стала более связной. Я больше не спотыкалась на встречных вопросах, а напротив, настоятельно убеждала его в рентабельности данного метода.
— Я всё понял, сегодня велю подготовить контракт. Послезавтра я буду у вас, господин Блэр. Отсюда до Краума сутки перелёта, — чуть грубовато, но настойчиво произнёс он.
Значит, этот Норман находился гораздо ближе, чем я думала. Ну что же, пробный контакт завершён успешно. Если послезавтра мы подпишем договор, то первое дело сделано. Хоть бы Блэр остался доволен моей речью. Ведь он звал меня именно для этого?
Экран погас, а Максимилиан вдруг повернулся ко мне. Он был в бешенстве. От холодного спокойствия не осталось и следа.
— Что ты себе надумала? — прорычал он.
— А что не так? — Мой голос дрогнул. Казалось, что я всё сделала верно.
— Ты себя видела? Ещё хуже не могла вырядиться?
Видно, вчерашняя пощёчина в лифте до сих пор не давала ему покоя.
— Не вижу в этом наряде ничего странного, господин Блэр.
— Кажется, я приказал называть меня Макс.
— Предложили, а не приказали. Вы сказали, что я могу вас так называть. А я не хочу. — Я надменно подняла голову, только чтобы не смотреть на него.
Он вдруг замолчал. Потом тихо рассмеялся.
— Тебе понравились лилии?
Так всё же от него. Что, интересно, он хотел ими доказать? Я предпочла смолчать, просто повернулась к нему и спросила:
— Зачем вы это сделали?
Он шагнул ко мне навстречу резко, чтобы напугать. Я инстинктивно отпрыгнула назад, едва не задев высокую статуэтку из голубого хрусталя, такую же холодную, как его глаза.
— Мне слегка неловко от того, что случилось вчера, — явно издевался он. Я же видела, как он прятал улыбку. — Не мог удержаться, когда рядом красивая девушка. Впрочем, сегодня такой ты мне уже не кажешься.
Был бы это другой мужчина, я бы обиделась. Но в моём случае его слова однозначно играли в мою пользу. Я улыбнулась, торжествуя.
— Я люблю, когда мои подчинённые радуют глаз, а не раздражают меня, надевая балахоны. Можете ходить так перед своими любовниками, если их это устраивает. Но в моём присутствии ты должна выглядеть если не сексуально, то хотя бы привлекательно. Послезавтра у нас встреча с господином Норманом. Если ты появишься в таком виде, то можешь считать, что больше здесь не работаешь.
— Хорошо. — Я вздохнула, взвешивая перспективы «за» и «против». — Но почему именно лилии? Странный выбор.
Он сделал ещё шаг, а отступать мне было уже некуда. Я остановилась у прозрачной стены. Максимилиан резким движением поднял мне подбородок, глядя в глаза.
