— Плохо, у вас сегодня очень напряженный день, вряд ли вы найдете минуту для полноценной трапезы, – женщина говорит истинную правду, наверное, мне все же стоит вместить в себя полноценный завтрак.
— Хорошо, уговорили! – скупо улыбаюсь, а Галина Ивановна, воодушевленная своей победой, торопится на кухню. Посидеть в одиночестве не суждено, слышу торопливые шаги, уже зная, кого сейчас увижу. Беру чашку с кофе, крепко сжимая фарфор в руках. Успокаивать расстроенных девушек не умею.
— Мам, пап, вы представляете, мне такой ужасный сон приснился… – с этими словами Стелла влетает в столовую, именно влетает, как вихрь, принося с собою ощущение весны и трепета. Замирает на пороге, вижу, как медленно меркнет сияние глаз, как опускаются уголки губ. Ее голубые глаза останавливаются на мне, девушка хмурится, прикусывает губу, сдерживает себя.
— Почему ты на папином месте? – голос дрожит, как и губы. Чертыхаюсь про себя. Дома всегда сижу во главе стола, тут привычка сыграла против меня.
— Я могу пересесть, но разве это что-то изменит? – склоняю голову набок, наблюдая, как Стелла идет к своему месту, которое оказывается по левую руку.
Умытая, без косметики, со стянутым на голове простым хвостом, в домашнем вельветовом костюме – она выглядит сущим ребенком. Вздыхаю, мне еще предстоит этого ребенка куда-то определить.
— Значит, это не сон, – потерянно, горько, обиженно произносит Стелла. Смотрит на свою пустую тарелку, вздрагивает, когда появляется Галина Ивановна. Женщина, поставив передо мною тарелку с омлетом, беконом и зеленью, подходит к девушке и обнимает. Та доверчиво к ней прижимается, словно ищет в знакомом человеке укрытие от реальности. Поднимает на меня свои бездонные голубые глаза, чуть больше секунды смотрим друг на друга. Красивые глаза, в них можно утонуть, залечь на дно, без желания подняться на поверхность. Кажется, только сейчас начинаю понимать, почему Булата клинит как ненормального на этой девчонке.
— Дядя Шахид?
— Он тоже.
— Сочувствую.
Смерть дядя Шахида для меня большая потеря: я считал его отцом, он был моим наставником в бизнесе, помогал вникнуть в тонкости ведения семейного дела, у руля которого мне, совсем «зеленому», пришлось встать, едва я получил диплом. По-хорошему, именно он должен был встать на руководящую должность после смерти моего родного отца, но традиция передавать полномочия старшему сыну в нашей семье соблюдалась из поколения в поколение.
— Надо поесть, девочка… – Галина Ивановна заботливо намазывает тост мягким сыром, кладет его на тарелку. – Я принесу твою любимую кашку с фруктами.
Не смотрю на Стеллу, но чувствую на себе ее взгляд, когда нас оставляют одних. Выборочно ковыряюсь в тарелке, у меня уже иммунитет на пристальные женские взгляды, ибо дома постоянно нахожусь под прицелом нескольких женских глаз, так что эта малышка меня совсем не смущает.
— По тебе и не скажешь, что трагедия тебя коснулась, – ее голос хрипит, простужен что ли. Поднимаю глаза, внимательно смотрю на бледное лицо Стеллы, подмечая ее попытку держаться хладнокровно рядом со мною.
— Это только кажется, – спокойно отвечаю, отправляя в рот кусочек омлета.
— Что мне теперь делать?
— В смысле?
— Похороны…Бизнес. Я сейчас чувствую себя на распутье.
— Похоронами сам займусь. По поводу бизнеса, думаю, твой отец кого-то имеет в виду.
— Моего отца нет. Кого он может иметь в виду? – резко отвечает Стелла, зло смотря на меня из-под густых ресниц.
