Эмин возвращается через пять минут. В руках у него огромный букет банальных красных роз. Однако смотрю не на цветы, а в карие глаза, которые внезапно вспыхивают, как звезды на небе, завораживая своим сиянием, и сразу же тухнут, словно мне это лишь привиделось.
Осторожно ставлю свой бокал, иду навстречу мужчине. Замираю, он тоже останавливается. На время забываю, что за спиною родители и Умаевы, ибо падаю в пучину темных глаз, воронкой закруживших меня в своем омуте. Стук раз, стук два, потом все чаще и чаще сердце начинает отбивать новый ритм, не свойственный человеку в нормальном состоянии.
Эмин без слов протягивает мне розы. Беру букет, прячу в нем свое пунцовое лицо, украдкой разглядывая строгое выражение лица мужчины. Эмин держит в руках коробочку. Сердце замирает. Словно в замедленной съемке, смотрю на длинные пальцы с аккуратно подстриженными ногтями, как они сжимают крышку футляра. У него красивые руки. Только ими одними можно бесконечно любоваться. Никогда раньше не замечала за собою такого интереса к мужским рукам, а тут прониклась. Я настолько увлекаюсь рассматриванием широкого запястья, на котором красуются наручные часы с кожаным ремешком, что сразу не соображаю, какой именно подарок лежит в коробочке. Рот удивленно открывается, губы складываются в букву «О», смотрю через плечо на присутствующих за столом. Родители и дядя Шахид широко улыбаются, а вот Булат сверлит меня злобным взглядом, плотно сжав губы в тонкую линию.
— Это мне?
— Конечно! – со смехом подтверждает дядя Шахид. – Наш скромный подарок! – ага, скромный! Думаю, не все бы с ним согласились, узнав стоимость автомобиля, подаренного мне сейчас. Конечно, это не «Ламборджини», но «Порше макан» тоже стоит не три рубля.
— Это от всей семьи Умаевых! – Кажется, это второе обращение лично ко мне от Эмина. Смотрю на него, не понимая, отчего хочется вечно стоять рядом, подпитываться его уверенностью, спокойствием во взгляде. Ведь до этого дня ничего подобного мне не требовалось, справлялась сама.
Ужин проходит более оживленно, беседа становится общей, но Эмин по-прежнему немногословен. Булат лишь отвечает на вопросы, обращенные лично к нему, но, кажется, взрослых наша словесная апатия не напрягает.
Сославшись на важный звонок, которого нет, выхожу из-за стола. Напряжение давит своей тяжестью. Напряжение между мною, Эмином и Булатом. Этакий бермудский треугольник. Все празднование Булат бесится, его глаза прожигают меня насквозь, руки периодически сжимаются в кулаки. Эмин не дает себя прочесть. Он — загадка, заставляющая ломать голову в поисках ответа. Я не понимаю мотивации его столь пристального внимания к моей персоне. Личным интересом тут и не пахнет, в отличие от Булата. Я —бабочка, попавшая в паутину, которая не знает, кому из двух хищников она принадлежит, кто переломает ей крылья. Один пугает до дрожи, другой сбивает с толку.
Погруженная в размышления о нашем треугольнике, поднимаюсь к себе. Пока дядя Шахид в доме, нужно будет вновь вернуться за стол, выпить со всеми чашку чая, проводить гостей, только после этого смогу снять платье, натянуть пижаму и спрятаться под одеяло. Завтра мой праздник, нужно будет выглядеть очень дорого, роскошно и величественно.
Освежаю лицо прохладной водой, убираю влагу полотенцем, поправляю неброский макияж. Выхожу из комнаты, кто-то перехватывает меня и впечатывает в стену. Испуганно вскидываю глаза и с ужасом немею. Булат непозволительно близко, настолько близко, что я впервые вдыхаю аромат его парфюма с тяжелыми нотками, смешанный с личным запахом этого мужчины. Впервые чувствую напор его животных инстинктов, а также мощь его тяжелой энергетики, даже дикости. Глаза Булата лихорадочно блестят, он тяжело дышит, сильно стискивая своими пальцами мою талию.
