11. 11 глава
Сна ни в одном глазу, хотя до этого очень хотелось спать, только непонятное возбуждение и огромное желание поласкать себя сводит с ума, заставляет метаться по комнате, как тигрица в клетке.
Растираю ладонями лицо, иду в душ, где минут пять просто стою под струями воды, опустив голову. Сжимаю бедра, поглаживая себя по груди, внизу живота закручивается и сжимается спираль, еще чуть-чуть и в голове произойдёт хлопок с разноцветными блестками, как конфетти. Подобие оргазма окатывает меня слабой волной, прижимаюсь лбом к кафелю, тяжело дыша. Мало! Ничтожно мало! Тело требует чего-то нового, ранее неизведанного.
Выйдя из душа, накидываю на голые плечи шелковый халат. Нужно чем-то заняться, рано или поздно необъяснимое желание близости пройдет, не будет же оно меня мучить несколько дней.
Дом погружен в темноту, но я знаю, что в дальних комнатах проживает Галина Ивановна, там же и Гена. Но все равно ощущаю себя покинутой, никому не нужной. Беру стакан с водой и сажусь за обеденный стол, смотрю в окно. Впервые меня накрывает черная тоска по родителям, слезы текут по щекам, а вода выплескивается из стакана.
— Хорошо, я завтра позвоню! Да, и тебе доброй ночи! – вскидываю голову, не веря тому, что слышу. Эмин!!! Эмин остался здесь! Он не уехал, как только я выбежала из машины. Сердце радостно замирает, а потом несется галопом по Европам.
Прислушиваюсь к его шагам, ставлю стакан и, как воришка, крадусь наверх. Комнату, в которой он ночует, могу найти с закрытыми глазами, после его переезда, несколько раз ночевала на той кровати, где ранее спал Эмин, вдыхая еле уловимый запах с подушки.
Осторожно приоткрываю дверь, в комнате сумрачно, свет идет от ночника на тумбочке возле кровати. Эмина в поле зрения не наблюдается, скорей всего он принимает душ. Чего хочу? Не знаю, но во мне ощущается дикая потребность оказаться рядом с ним. Может быть, Эмин одним своим строгим взглядом усмирит мой неконтролируемый огонь в душе, с нотками похоти. Нужно, чтобы он остудил этот пожар выговором, моралью и одной фразой окончательно отрезвил от выпитого на вечеринке.
Папа всегда бросал рубашки на кресло, точно такая же картина предстает сейчас перед глазами: черная рубашка и брюки небрежно лежат на подлокотнике. Беру рубашку и зарываюсь лицом, жадно вдыхая парфюм Эмина.
— Блядь! – от этого возгласа испуганно подпрыгиваю на месте и оборачиваюсь на голос за спиною. Мокрый после душа Эмин стоит в одном полотенце на бедрах и прижимает правую ладонь к области сердца. Зачарованно разглядываю капельки на его груди, спешащие вниз, заманчиво скатывающиеся за край полотенца. Он прекрасен. Кто-то скажет, что смотрю влюбленными глазами, но он, действительно, шикарен для простого смертного, безумно хочется принадлежать этому божеству без условий, просто так.
— Ты меня напугала, – Эмин распрямляет плечи, удерживая рукой узел полотенца, идет к кровати. Чувствую себя приведением, которое видит всех, а его – никто, ибо поведение мужчины указывает на то, что долго я здесь не задержусь.
Никогда не делала сумасшедших поступков, да и желания поступить как-то не так, шокируя близких и друзей, не было. Сейчас внезапно осознаю, что вот он – мой шанс разрушить невозмутимость Эмина, пусть даже он совсем мизерный. Если любимый пошлет меня, приму поражение, если нет…
Кладу его рубашку обратно на кресло, он прищурено за мною наблюдает, прикрыв глаза, как хищник на отдыхе, неестественно прямо сидит на кровати. Развязываю пояс халата, скидываю с плеч, на секунду придерживая его на локтях, вздрагиваю от обжигающего взгляда почерневших глаз. Позволяю шелку упасть к ногам.
