Для нас оставалось достаточно места, но, если все заволочет дымом, жить нам не больше десяти минут. Желание поискать выход и свалить одному тут же перебила Алена, захныкав позади стойки.
Слишком меня растрогали женские слезы. И совсем невовремя.
– А я бы сбежал, – произнес мне прямо в ухо Кирилл. – И не раздумывал.
Эдакий черт на левом плече. Опирается подбородком на сложенные кулаком пальцы и тонко намекает: вали. Сам вали, ни о ком не думай. Девушка продолжала хныкать.
– Я думаю, нам будет, о чем с тобой поговорить, когда я вернусь, – ответил я спецу.
Не успел я закончить фразу, как звонко разлетелось еще одно стекло. Я предположил, что плавится пластик, да и ворвавшийся воздух раздул пламя.
Горючая жидкость растеклась по дощатому полу, попала в трещины и отчасти впиталась в волокна, поэтому площадь маслянистого пятна оказалась не такой большой, как на идеально гладком паркете или ламинате.
Да и подсохшая деревяшка дымила не так сильно, как могла. В помещении по-прежнему было отлично видно, а запах не заставлял голову кружиться. Прошедшая пара минут не усугубила ситуацию.
Но, когда лопнуло еще одно стекло, я забеспокоился: вздрогнуло здание. Все, до основания.
– А теперь помогай. Надо отсюда выбраться.
– Сперва угрожаешь, а теперь помоги? – вздохнул Кирилл. – Какой ты предсказуемый.
– Выход покажи, если он есть!
– Сейчас.
Сам я прислонился к стойке, укрываясь от возможных выстрелов почти с любой стороны. Старался держаться как можно ниже, чтобы не наглотаться дыма. Едва ли «эгоист» еще и воздух чистит перед подачей в легкие.
– Правильно, держись ниже, – подтвердил мою догадку Кирилл. – Потеряешь сознание – и никто тебя не вытащит. Выход я уже ищу, стараюсь найти планы…
– Делай уже! – выдохнул я и закашлялся.
Как бы низко я не склонял голову, помещение постепенно заполнялось дымом. Пока еще не черным, но и горящие деревяшки добавляли немало хлопот.
Бандиты не осмеливались стрелять – да и зачем тратить пули, обнаруживать себя, рисковать получить ответную пулю. Зачем все это, когда огонь прекрасно сделает все за них.
Брось они бутылку чуть в сторону, и из-за дыма я бы не заметил, если они решили войти. А сейчас пламя перекинулось на пластиковые рамы, которые резко окрасили дым в черный цвет.
Кирилл заткнулся и не откликался на зов. Я сосчитал до десяти и предположил, что подсобка может быть где-то рядом. И почти наощупь принялся искать дверь.
Пока я двигался в обратном направлении вдоль барной стойки, споткнулся об Алену.
– Урод, – бросила она мне. А я и не заметил, как она перестала хныкать.
Я не обратил внимания на ее грубость, потому что рука скользнула по чему-то гладкому и холодному – металлической дверной ручке. Дернул лишь раз – этого было достаточно, чтобы убедиться: заперто.
Попробовал потянуть с силой, но, когда ручка начала сгибаться у меня в ладони, прекратил. Иначе мы вообще не откроем дверь. Вроде бы, она и сама металлическая. Но если заперта и нет ключа, нет и выхода.
Я принялся шарить по полкам вокруг. Дым обволакивал меня почти полностью. Стоило лишь отставить в сторону руку, чтобы потерять ее из виду. Поиски ключей имели смысл, но найти их не представлялось возможным.
Здание дрогнуло еще раз. На этот раз без звона стекла, но конструкция могла обрушиться в любой момент.
– Ой, лядь… солдат, – услышал я голос Алены, и она звякнула ключами.
Почти сразу она тенью проскользнула рядом со мной, поскрябала ключом замочную скважину и раздался спасительный щелчок. Но дальше было хуже.
