От следующего удара мне увернуться не удалось – точнее, лишь частично, так, что кулак вскользь прошелся по ребрам. И вот тогда я действительно понял, чем хорош бронежилет в рубашке.
Материал сработал мгновенно, превратившись в твердое полотно. Парень ободрал костяшки в кровь так, словно только что прошелся им по наждачной бумаге, и теперь с ужасом уставился на явно ноющий кулак.
По коже на тыльной стороне ладони не капала, а буквально ручьем стекала кровь.
– Теперь ты остановишься? – шумно дыша, спросил я.
Плотное кольцо людей вокруг почти затихло. Никто не подначивал, но водитель, переводя взгляд с содранных костяшек на меня и обратно, молчал и, как мне показалось, даже мелко подрагивал. На чихуахуа он явно не походил, имея средние габариты нормального человека, а потому такая реакция показалась странной.
Моя рука сама поползла к кобуре: готовность ожидать худшего – всегда наиболее перспективная позиция. Но водитель сжал и разжал кулак, скрючивая пальцы буквально до невозможности.
– Ну и чего это такое? – раздался в ухе голос Кирилла. – Связь только что появилась, а ты уже разборки устраиваешь, я посмотрю? Хорошо, что Королев этого не видит! Но он передал тебе, чтобы ты свободно заходил в штаб! И с кем ты сцепился, позволь спросить, ну-ка, – в этот момент водитель посмотрел на меня и четко попал в кадр. – Ну Денис, чтоб тебя. Это же свой! Даже не армейский, а ты тут… блин!
Из ситуации надо было выкрутиться, да еще максимально эффектно, чтобы ни у кого не осталось сомнений, что со мной шутки плохи. Но при этом с водителем желательно помириться – как бы свой, все же.
– А ты хорош, – громко крикнул я, подняв вверх одну руку: – тренировка окончена, всем разойтись! Ну! – добавил я еще громче, заметив, что никто не собирается размыкать кольцо.
Стоило нескольким бойцам пошевелиться, как основная масса сразу же подалась прочь, я а, улучив момент, приблизился к парню:
– Мог бы сразу сказать, что свой. Из ОВР, – шепнул я. – Но ты все равно молодец.
Я потянулся, в который раз за день ощутив до крайности уже неприятные вибрации. Возникло ощущение, что, если я не разберусь с трущимися деталями, рано или поздно что-нибудь лопнет в неподходящий момент, а проконсультироваться сейчас с Кириллом не представлялось никакой возможности.
– Мне не сказали, кто прибудет, а лишь попросили встретить спеца, – водитель глянул на меня исподлобья и вытащил из кармана формы бинт, начав заматывать кровоточащую ладонь. – Ты бетонный, что ли? – сморщился он, когда добротная ткань, сильно отличающая от привычной аптечной сеточки, коснулась ран.
– Не совсем, – уклончиво ответил я. – Понимаешь, у меня здесь очень важное дело.
– Преследовать прорвавшихся? – хмыкнул парень, а потом, закончив заматывать ладонь, представился: – Костя.
– Денис, – кивнул я. – Не только в прорвавшихся дело, но не думаю, что я могу что-либо тебе сообщать, если ты сам не в курсе.
– Вот, правильное решение, – услышал я комментарий Кирилла, едва удержавшись от содрогания.
– Сплошные секреты, – усмехнулся Костя. – Но давай, уж так и быть, я тебе один открою. Ты же здесь впервые?
– Угу.
– Идем.
И, обогнув здание штаба, где я еще раз оценил размах бетонных конструкций, вероятно, оставшихся после какого-то жилого здания, мы направились в сторону вышки – не слишком высокой, чуть больше пятнадцати метров, если меня не подводил глазомер.
