— А мой ребенок безмамный, — зачем-то сказал Адам.
Ева наклонилась вперед и сосредоточенно стала сыпать на стол сахар из сахарницы. Получился красивый узор.
— Ева! — рявкнул Адам.
Лицо его дочери сморщилось, и она громогласно разревелась.
«А-а-а-а-а» — тянула девочка на одной ноте, словно выполняла утомительную работу.
К изумлению Адама, Анастасия только рассмеялась.
— Бээээ, — затянула она с той же интонацией.
Ева моргнула и замолчала.
Анастасия протянула ей салфетку.
— Теперь давай соберем сахар и отдадим его птичкам. Слышишь, как они кричат?
Ева посмотрела на чаек.
Потом стала неуклюже собирать салфеткой сахар в подставленное ей блюдечко.
— Я могу стать твоему ребенку двоюродным папой, — подумав, сказал Димдим. — Буду говорить ему «не балуйся» или «отстань». Ася совершенно не умеет ругаться, — сообщил он Адаму. — Её ребенок обязательно отобьется от рук.
— Это было бы прекрасно, — обрадовалась она. — Ты спасешь моего ребенка от рукоотбивательства. Подумать только, каким страшным человеком можно вырасти, если тебе никто не будет говорить «не балуйся» или «отстань».
Эта женщина так мягко подтрунивала над племянником и ловко обращалась с Евой, что Адам спросил:
— Кем вы работаете, Анастасия?
— Ася, — поправила она его с улыбкой-просьбой. — Еще несколько часов я — секретарь.
— А что случится через несколько часов?
— Я позвоню своему боссу и доложу, что нарушила самое главное требование нашего контракта.
— Увольнять беременную женщину — незаконно, — возмутился Адам.
— О, все в порядке, — махнула она рукой. Официант принес еду, и Ася взялась за вилку. — Внимание всем капитанам. Сосиска ныряет в пюре! — приговаривала она Еве. — Ты знаешь, что далеко-далеко есть целое море картофельного пюре?
— Не морочь ей голову, — возмутился Димдим. — До пяти лет я верил, что сосиски растут на деревьях, — пожаловался он. — А пельмени добывают на рудниках в Сибири.
— Подай на меня в суд, — посоветовала ему Ася, ловко отправляя сосиску в рот Еве. — Мой босс, — продолжала она, — отец четверых детей. Его единственным условием к своему секретарю было: никаких токсикозов на работе. Этого дурдома ему хватает и в семье. Так что я сразу знала, на что шла.
— Звучит ужасно сексистки. В наше время…
— В наше время честность ценится как никогда высоко, правда? — она посмотрела на часы: — Четкие договоренности очень упрощают коммуникации между людьми. Босс проснется через тридцать четыре минуты. Тогда я ему и отправлю сообщение.
— Значит, вы безработная мать-одиночка? — резюмировал Адам.
— Выходит, что так, — беспечно улыбнулась Анастасия. — Но я быстро найду новую работу, потому что могу быть кем угодно. За свою жизнь я была поваром, няней, парикмахером, риелтором и массажистом.
— Еще сэндвичем, — подсказал Димдим.
— Точно. Разгуливала в костюме сэндвича по улицам, рекламируя фастфуд.
— Няней, — вычленил главное слово Адам.
Ася посмотрела на него с интересом. Потом перевела взгляд на Еву.
— Понимаю, — пробормотала она. — Сколько?
Он назвал сумму. Она присвистнула.
— С проживанием, — быстро сказал Адам. — Мне очень нужна няня с проживанием. Я мотаюсь по всей стране и часто не бываю дома. Нужно с кем-то оставлять этого ребенка.
— Да вы правда в отчаянии, если готовы всучить свою дочь человеку, которого знаете десять минут.
— Ася очень ответственная, — вставил свое слово Димдим. — Она не пропустила ни одного воскресенья.
