Пьер Легран картинно поморщился на моё приветствие.
– Ален, прекрати так говорить. Я никогда не считал тебя бракованным.
– Только много раз сожалел, что я всего лишь человек, и пытался воспитать из меня цварга.
Отец недовольно поджал губы. Уважаемый сенатор Аппарата Управления Планетой – Пьер Легран – десятки лет выступал за увеличение вымирающей расы посредством межвидовых браков с людьми. Согласно статистике Планетарной Лаборатории Цварга, в таких союзах в девяноста восьми с половиной случаях из ста цваргские гены брали верх над человеческими и на свет появлялись чистокровные цварги.
Пьер женился по молодости на очень красивой девушке с Танорга и перевёз её на свою родину. Увы, закон подлости никто не отменял, и я попал в пресловутые полтора процента. Человек. Ну или почти человек, если не считать мелочи, которую можно рассмотреть лишь на МРТ головного мозга.
Всё детство отец пытался вырастить и воспитать меня как чистокровного сына своей расы: конный спорт, музыка, живопись, гольф, скрипка, многочисленные языковые курсы, а также занятия по этикету и общению с женским полом. И раз уж ни хвостом, ни цветом кожи я не пошёл в отца, Пьер очень надеялся, что со временем у меня разовьются хотя бы рога-резонаторы. Но и они не прорезались ни в двенадцать, ни в пятнадцать, ни даже в двадцать. Чуйка была. Интуиция, иногда лёгкий флёр эмоций во рту с определённым оттенком, когда я близко стоял к человеку… Но не резонаторы.
В день моего совершеннолетия – двадцать один год – отец выдал новую идею фикс, что обязательно женит меня на чистокровной цваргине и таким образом получит себе внука-цварга. Тут-то я и психанул и улетел на родину матери, чтобы доказать отцу, а в первую очередь себе, что как человек я тоже весьма неплох. Не всем быть сверхсуществами.
– Ален… – Пьер вздохнул и устало потёр лоб. – Я признаю, я погорячился тогда и уже много раз просил у тебя прощения. Я перевёл тебе на днях сто тысяч кредитов, но деньги вернулись обратно.
Я пожал плечами. Такая у отца форма любви, что поделать.
– Я попросил банк не принимать никакие пополнения счёта, кроме зарплаты от Системной Полиции Танорга.
– Так тебе… хватает на жизнь?
– Как видишь.
Я усмехнулся и жестом расширил диаметр передачи голограммы. Теперь отцу был полностью виден я во весь рост в джинсах и джемпере под пиджак, а также рабочий флаер. На Танорге сотрудникам полиции выдавались лучшие гоночные машины, но для отца это всё равно было «серийное производство», «плебейство» и «о-ужас-это-же-джинсы-а-не-брюки-со-стрелками». Не нищета, конечно, но представителя рода Легран недостойно.
К моему внутреннему изумлению, привычной проповеди «как низко скатился мой единственный наследник» не последовало.
– Ты многого добился, Ален.
Я повторно пожал плечами. Это для СПТ я лучший криминалист в отделе по борьбе с наркоконтролем, а для отца всё равно буду пустым местом. Надо было давно смириться, вот только не получается…
– Мы с мамой соскучились. Ты домой приехать не хочешь? – тем временем уточнил отец.
– Мой дом здесь, на Танорге. Вот уже как восемь лет. Если вы соскучились – прилетайте, я вас встречу в космопорту. У меня здесь трёхкомнатная квартира в собственности, о чём, уверен, твоя ищейка тебе доложила.
Пьер едва уловимо поморщился. Разумеется, «трёхкомнатная квартира» для него прозвучало как «бунгало с соломенной крышей». Но Пьер был сегодня настроен на редкость миролюбиво.
