Эхо тоннелей - страница 23

– Это третий вагон в 35 составе? А шо с ним? – протараторил в ответ Дима, резко переменившись в настроении.

– А вот это, – выдержав многозначительную паузу, строго заявил Стрельников, – я бы хотел узнать от вас. Заводчане сказали, что схема самопроизвольно собирается в ходовое положение. Но вот другой человек сказал, что контакт рукоятки бдительности нарушен. Отсюда вывод – либо кто-то заблуждается сам, либо намеренно вводит коллег в заблуждение.

– А гарантийщикам разве его не показывали?

– Куда там! Тут уже не знаю, кому его показывать, то ли гарантийщикам, то ли экзорцисту, чертей изгонять. Когда заводчане прозванивали цепи управления, он чуть не вышиб ворота депо. Если бы вовремя не заметили, наделал бы он нам… Теперь к нему даже подойти боятся!

После этого происшествия проблемный поезд отогнали на самый дальний путь депо, где обычно стоит разная служебная техника – грузовые вагоны, дрезины, поливалки, – и намертво закрутили ручные тормоза на всех вагонах, а рукава напорных тормозных магистралей разъединили. Работники поговаривали, что этот состав никто и не собирался возвращать для ремонта: куда как проще было оставить его в качестве донора запчастей для линейных вагонов.

– Я удивляюсь, как тут ничего не расхабарили за время простоя, – вклинился Лёшка.

– Техники много, но большая часть совершенно бесполезна, – заявил Дима. – Намедни пригнали снегоочиститель, а это реально избушка на курьих ножках с отвалом и щёткой. Деревянная кабина с дверью, как в сельский сортир. И амбре соответствующее.

Алексей брезгливо поморщился, а Дима с довольным видом подмигнул парням:

– Как вам наш музей?

– Эрмитаж нервно курит в сторонке, – ответил Кайрат, несколько удивлённый таким панибратским тоном собеседника. – Мне кажется, в этом депо можно найти хоть чёрта в ступе!

– Ловлю на слове! – усмехнулся Антипенко, наблюдая за тем, как изменился в лице Алтынбаев, когда его взгляд упал на нечто, поблескивающее в полумраке.

На выезде с крайней канавы, среди обветшавшего наследия советской державы, красовался электровоз, по сравнению с которым всё увиденное прежде показалось скучным, как инструктаж по технике безопасности. Тёмно-зелёное с жёлтыми полосами чудо техники представляло собой укороченный кузов от старого вагона типа Д, поставленный на паровозную раму и вооружённый целыми четырьмя пантографами на крыше. Весь облик этой машины внушал какой-то подсознательный страх, будто она была не творением рук человеческих, а пришельцем из другого мира. Словно сошедший со страниц фантастических книг про исполинские дирижабли и самолёты с паровыми двигателями, этот живой памятник фантазии, смекалке и колхозу поражал воображение всем своим видом: «люстрой» сигнальных огней на красных брусьях, увенчанных двумя прямоугольными буферами, круглыми «жоксами» – розетками для подключения высоковольтных кабелей, огромными – в человеческий рост – спицованными колёсами, массивными спарниками и треугольными дышлами, соединёнными с двумя отбойными валами, рёбрами радиатора охлаждения, выведенными прямо на боковую поверхность кузова.

«Брутальненько!» – подумал Кайрат и медленно обошёл внушительную машину со всех сторон, потрогал свисающие из-под буферного бруса тормозные рукава и задержал свой взгляд на бронзовой овальной табличке, закреплённой на раме локомотива. Там было выбито: «Brown Boveri SLM Winterthur 1925». Чуть выше, уже на кузове, ещё проступало сквозь зелёную эмаль не до конца закрашенное обозначение Xte 4/6 – серия электровоза, присвоенная ещё в Швейцарии. Прямо поверх неё прикрутили хромированные цифры российского образца – 9999, четыре девятки. Гость из прошлого, неведомым образом попавший сюда, за сотни, если не сказать тысячи километров, заинтересовал Кайрата едва ли не больше, чем щеголевато сверкающие свежей краской новенькие пассажирские вагоны, занимавшие соседние пути. Глядя на засиявшие от любопытства глаза стажёров и будто предвосхищая лавину вопросов, Стрельников начал: