Эхо тоннелей - страница 28

– Придётся подождать, Олег Михайлович сейчас ушёл в цех, вернётся, скорее всего, только после обеда. Если бы вы предупредили о своём визите, то ждать бы не пришлось.

– А вы не хотите предложить посетителю кофе? – задержав оценивающий взгляд на кофемашине, произнесла Анастасия.

Она приехала в город ещё вчера, чтобы, не теряя времени, приступить к работе. Фельдман уже давно не доверяла никому, кроме себя. Даже собственному начальству. Именно поэтому она решила заявиться без предупреждения и даже раньше Громова, рассчитывая на эффект внезапности.

– Извините, конечно, – круглое лицо Лилии покраснело от гнева, – но я вам не официантка. Столовая на первом этаже, от лестницы направо.

***

Местным метрополитеновцам уже доводилось иметь дело с Валерием Геннадьевичем Громовым с полгода назад или даже больше. Тогда заказчики приехали на промежуточную инспекцию, а у подрядчика все сроки сорваны, и на стройплощадке метро царил полнейший шалман. Инспектора тогда долго удивлялись, почему все документы в порядке, а как дело дошло до проверок на объекте – у строителей возникала то одна отговорка, то другая, то тридцать третья, и все как на подбор правдоподобные, как рассказы барона Мюнхгаузена. Тогда их от души проскипидарили, и поэтому нынешней приёмки администрация боялась, как огня.

Стрельников напустил на себя как можно более добродушный и гостеприимный вид, чтобы скрыть разочарование от неожиданного визита. Но в мыслях Олег Михайлович репетировал самые разные сценарии начала разговора, пытался угадать, как на этот раз поведёт себя инспектор – пойдёт ли в наступление с первой же минуты или придёт с миром. И, наученный долгим опытом, Стрельников, тем не менее, догадывался, что ни один из воображаемых сценариев не реализуется так, как он предполагал.

Выйдя через проходную, куда довёз его Антон, Олег Михайлович затянулся папиросой и задумчиво вглядывался в проезжающий поток транспорта. Наконец, минут через пять-семь у ворот депо остановилось такси, откуда вышел кряжистый невысокий мужчина. Судя по тому, как сильно он боролся с одышкой, его лучшие годы были уже давно позади. Но, несмотря на это, шёл он довольно быстрым шагом. Мужчина, узнав его, поспешил навстречу и сам начал разговор:

– Здравствуйте! Извините, что без приглашения! И стеснять своим визитом вас не хотел, поэтому с вокзала сам такси заказал. Давненько не виделись, однако, Олег Михайлович! – Его грузноватая фигура никак не вязалась с визгливым, почти женским голосом.

– Давненько, Геннадьич! И на какой горе, с позволения сказать, волк сдох, что ты решил к нам пожаловать? Как Москва, стоит ещё? – приобнял Стрельников Громова, но за этим жестом угадывалась скрытая ненависть.

– Куда денется! По десять станций в год открываем, пока вы тут мхом порастаете! – с притворной фамильярностью ответил Громов.

– Если бы ваша дорогая Москва вовремя средства выделяла, так не порастали бы! – Стрельников жестом пригласил Громова на территорию.

– Ну как вы, до первого снега успеете сдать объект?

– С луны свалились? Нам бы к следующему лету закончить!

– Потому вы швейцарцев и спугнули, верно?

По сравнению с Громовым даже немногословный Стрельников казался образцом харизмы и красноречия – настолько трудно было понять, искренними или притворными являлись слова и эмоции Валерия Геннадьевича. Отвечая на неудобные вопросы, он мог отшучиваться и переводить беседу на отвлечённую тему, либо вещал долго и занудно, не отвечая по существу. Хотя чаще всего был молчаливым и задумчивым, и вся его манера разговора строилась на контрасте между мрачной натурой и пошловатым юмором. Ещё Громов частенько любил добавить в разговоре реплику про всяческие запреты, обоснованные или нет. Видимо, это больше всего нравилось ему в жизни – запрещать, и делать это с невыносимо слащавой улыбкой.