Башни становились всё ближе, не прошло и десяти минут, как мы подошли к их ограде. Александр Мстиславович прикоснулся висевшим на шее медальоном из радужного металла к воротам, и те отворились.
Морщины на его лице разгладились, когда мы пересекли широкий, большой двор и нырнули под навес над двустворчатыми дверьми из тёмного дерева с металлической оковкой.
Из-за дождевой пелены мне не удалось рассмотреть крепость как следует, но я успела разглядеть её примерные размеры и форму. Выглядела она довольно канонично: три башни – одна побольше в центре, и две поменьше по бокам – которые были связаны между собой переходами.
– Ещё немного – и мне пришлось бы вас тащить, – сказал Эдриан и тут же ушёл, напоследок обдав меня мерзким теплом.
– Во всяком случае, в этот раз он воздержался от перемещения. —Александр Мстиславович повёл рукой в воздухе, как будто что-то покручивая. – Я провожу вас до вашей комнаты.
– До моей комнаты? – переспросила я, отступая назад. – Вы…так вы мне не поможете вернуться домой?
– Теперь ваш дом – здесь, – сказал Александр Мстиславович и загадочно блеснул глазами. – Прошу, наберитесь терпения. Я всё вам объясню, обещаю, а пока следуйте за мной.
Он хочет оставить меня здесь? Но зачем? Неужели для наказания? Но я ведь неспециально сделала то, что сделала, чем бы это ни было. И я не могу жить тут, это же совсем незнакомое место!
Но и по лесу бродить тоже не выход…
Входные двери вели в небольшую, хорошо освещённую лампами комнату, в которой за письменным столом сидел низенький худенький старичок с тонкой бородкой и что-то записывал в толстую засаленную тетрадь с кожаным переплётом. Все стеллажи были заставлены такими же тетрадями, только с чёрными пометками на обложках. Между ними каким-то чудом умостилось старое, местами лишенное обивки кресло – видимо, дань гостям – и столик с крошечным аквариумом.
Услышав, как затворились двери, старичок поднял голову и просканировал меня мутными серыми глазками.
– Имя и ипостась. Определить не могу, – неожиданно приятным старческим голосом потребовал он.
– Ангелина Александрова. А что…
– Равный Вулу, ипостась ещё не определена, – перебил меня Александр Мстиславович.
– Кого попало не пущу. – Старичок задрал голову, тряхнул бородкой, поднял перо, словно защищаясь. – Мне хватает того, что приходится вашему грифону по десять исправительных работ в день назначать, на которые он не ходит. А выговор я ему лично сделать не могу, в моём-то возрасте на такую верхотуру подниматься…
– Равный Вулу, я делаю всё возможное, чтобы убедить его соблюдать дисциплину, но, поскольку стремление к нарушению…
– …правил в них заложено природой, подчас вы бессильны. – Господин Вулу словно смаковал каждое слово. – Потому как вы своих слов не держите и обещаний не исполняете, я вашу неопределенную никуда не пущу, пока она не определится.
– Господин Вулу, – начала я, и голос мой неожиданно задрожал, —прошу, войдите в моё положение. Я здесь оказалась совершенно случайно, и не знаю ничего о ваших разборках. Меня сегодня до чёртиков напугал Эдриан, плюс я спала всего четыре с половиной часа, промокла под этим дурацким дождём до нитки, промёрзла насквозь и…Я очень, очень хочу домой!
Когда я прокричала последнее слово (случайно, правда), на улице громыхнуло, а в комнате на мгновение вспыхнула и тут же исчезла – как такое возможно?! – шаровая молния.
