– Давайте без математических точностей! – потребовал Правящий Фортен. – Думаю, всем присутствующим понятно, что с таким уровнем силы за два месяца почти невозможно настолько хорошо овладеть своими способностями.
– Прошу не перебивать меня, – в голосе Правящего Тариана прорезалась сталь. – Знающий Александр, – юноша повернулся к нему, – у вас есть, что предложить? Уверен, вы почтили собрание своим присутствием не только ради того, чтобы защитить своих учеников.
Александр Мстиславович кивнул и в полной пристального, хищного внимания тишине рассказал о своём плане. Правящие долго молчали, обдумывая его идею (Нан-Бьян под давящим, суровым взглядом Нан-Фортена больше не осмеливался неосмотрительно высказываться), после чего, посовещавшись в небольшом помещении, примыкавшем к залу Собраний, огласили своё решение.
– Вы знаете о драконах больше, чем любой другой двуипостасный Стеллы. Мы даём вам возможность исправить положение своими силами. – Внезапно круглые зрачки тёмно-фиолетовых глаз Нан-Тариана, всегда горящих уверенностью в собственной власти, сменились на вертикальные и вытянулись, как у змеи, готовящейся к нападению. – Месяц будет отведён вам на подготовку и месяц – на выполнение миссии. Вы должны присылать нам отчёты о развитии способностей равной Ангелины и равного Эдриана каждую неделю. – Он обратился к членам Высшего правящего органа. – Я, Правящий Нан-Тариан Нан-Лиан Эмиан, выступающий от имени своего отца и от лица всего населения Элеонара, даю слово восстановить энергетический баланс Междумирья и всей Стеллы за грядущие два-два с половиной месяца. Вы знаете, чем нам грозит нарушение этого обещания, поэтому можете доверять моим словам.
Правящий Тариан, высоко подняв руки лицевой стороной, низко поклонился.
– Мы принимаем ваше обещание, – холодно ответил Нан-Фортен. – Но вы тоже должны уведомлять нас о том, как происходит обучение Ангелины.
– Разумеется, – Нан-Тариан вежливо кивнул и повернулся к Александру Мстиславовичу. Уважение, с котором тот ещё минуту назад обращался к Правящим, сменилось угрозой, «сдобренной» ледяной враждебностью. – Не подведите нас, Знающий Александр.
Тот поклонился и тихо, но уверенно, без единой капли страха, сказал:
– Я оправдаю ваше доверие.
«Вы слишком спокойны для юноши, чья жизнь может оборваться через два месяца. Но вы не можете, вы не должны знать…».
Мне всегда было интересно, как чувствует себя человек после обморока. В фильмах это показывали как-то карикатурно: либо слишком комично, либо, напротив, трагично. Оказалось, что в них не было ни доли правды. Голова после потери сознания гудела, звенела, болела и моментами разрывалась, а тело ощущалось как комок спрессованной ваты: тесно, жарко, муторно и вообще не продохнуть. Во рту, к тому же, почему-то ужасно горчило.
– Смотри, она в себя приходит, – радостно произнёс мелодичный девичий голос. – А я говорила, что мой отвар поможет!
– С ней всё будет нормально? – обеспокоенно спросил какой-то парень.
– Конечно, она придёт в себя, Айлон. Это всего лишь магическое опустошение.
– Эдриан, не надо перегибать палку, – снова заговорила девушка, только на этот раз очень строго. – Её организм был не готов к такой перемене и пережил сильнейшее потрясение. Некоторые из нас от этого не могут оправиться неделями, а то и месяцами.
– Ты забыла, Эмилия, упомянуть, что именно наш грифонюшка виновник её состояния, – заметил другой девичий голос, более звонкий, решительный и с задиристыми нотками.
