Мы помолчали какое-то время, в тишине пересекая лестницы и коридоры, но потом я не выдержала:
– Можно спрошу, какая у тебя ипостась? Просто это всё так интересно…
– Я нимфа, – Эмилия зарделась и выпустила вперёд волосы, словно пытаясь спрятаться. – Обычно об этом не спрашивают, так как теорию расовых различий нам начинают преподавать ещё раньше, чем ридданский язык. Но ты… – она приложила ладонь ко рту и смущённо улыбнулась, покраснев ещё больше.
– Не отсюда, – закончила я. – Наверное, круто быть нимфой. Не так опасно, как…ну, ты поняла.
– Смотря как на это посмотреть. – Мой простой и, в общем-то, не требующий ответа комментарий почему-то заставил её задуматься. – Мы не очень сильно отличаемся от людей, у нас также есть понимание того, что красиво, а что – нет, и какие преимущества даёт привлекательная внешность. Когда ты нимфа, вокруг тебя, скажем так, всегда много желающих быть такими же прекрасными.
– Но ведь это часть твоей ипостаси, – удивилась я. – Не ты ведь решала, кем родиться.
Кажется, местные и правда ничем от наших не отличаются…
– Мы ведь частично люди. – Она опустила взгляд, слегка отвернувшись. – У нас вполне человеческие проблемы. – Эмилия ещё больше отвернулась и, запустив руки в волосы, слегка тряхнула головой.
– Прости, пожалуйста, я не хотела…
– Ты что, – она посмотрела на меня и мягко улыбнулась. – Это не секрет. Спрашивай, что хочешь, понятно же, что тебе, как иномирянке, всё интересно.
Эмилия такая добрая.
– Тогда можно спросить, как вообще разные двуипостасные уживаются друг с другом? – Я решила, что продолжить расспрашивать девушку об её ипостаси было бы нетактично.
– Дриадам, нимфам, единорогам, эйрам и тем существам, которые по определению мирные, легко удаётся договариваться друг с другом, да и живём мы в одном мире столько, сколько себя помним. – Как только разговор зашёл о доме, непривычная отстранённость Эмилии снова сменилась искрящимся дружелюбием. С улыбкой кивнув кому-то из своих знакомых, она продолжила разговор: – Сиренам, моголам и алконостам делить нечего, поэтому они и не воюют. Огненные расы имеют очень строгую дисциплину…но об этом лучше спрашивать Айлона. Водяные расы не очень агрессивны, но любой конфликт для них катастрофа, потому что чёткой иерархии и законов у них нет. Ну, а с грифонами и драконами всё понятно: они уникальны, так о каком соперничестве может идти речь?!
– Как так вышло… – пробормотала я себе под нос. – Спасибо, ты мне рассказала много нового.
– Ты теперь часть нашего симула, – просто сказала Эмилия и вдруг начала кому-то махать. – Айлон, привет!
Я тут же повернулась и встретилась взглядом с уже знакомым добродушно-весёлым перемигиванием жёлто-голубых огоньков его глаз. В сочетании с ярко-рыжими волосами и не сходящей с лица улыбкой они создавали вокруг своего владельца атмосферу искренней, «тёплой» доброжелательности. Думаю, Айлон был создан, чтобы нравиться людям, – полная противоположность Эдриану!
– Привет! – Парень потрепал Эмилию по волосам, затем кивнул мне с улыбкой. – У вас всё хорошо? Что, теперь моя очередь быть провожатым? Грозный и великий дракон, прошу, проследуйте за мной до кабинета огневеденья. – Он шутливо поклонился и, напевая какую-то мелодию, двинулся по коридору. Покраснев, я поспешила за ним.
Зачем он…зачем он всё время акцентирует внимание на моей ипостаси?
Когда мы вошли в класс, я поставила рюкзак между нашими сиденьями и, поскольку учителя в аудитории пока не было, рискнула шёпотом спросить у Айлона, какие существа обычно посещали этот урок.
