Екатерина I: от прачки до самодержицы - страница 26

– Как государь относится к своему сыну?

Почему-то мне захотелось узнать ответ на этот вопрос. Уж очень меня смутил тот факт, что царь не поселил своего сына подле себя, а отправил его жить к своей сестре.

– Пётр привязан к нему, – замялся Меншиков. – Однако сын его уж очень упрям, поэтому между ними часто возникают трения. Евдокия Федоровна воспитывала сына по-своему, она не поддерживала мужа, не мирилась с его образом жизни, вот и Алексея вырастила похожим на себя. Ох, чувствую, Петру Алексеичу тяжело придется уживаться с наследником.

– А что стало с супругой Его Высочества?

– Несколько лет назад сводная сестра государя, Софья Алексевна, подняла против него мятеж. С этим он справился. Но.. потом узнал, что его жена была в сговоре с Софьей и не смог ее простить. Евдокию Федоровну сослали в монастырь.

– Как это ужасно, Александр Данилович. Государь столь жесток, что осмелился сослать мать своего ребенка? – возмутилась я.

– Наоборот, Пётр Алексеевич великодушен. За измену царю полагается наказание в виде казни, а ей он даровал жизнь. К тому же в монастырь он её отправил один из лучших, там её жизнь не на много изменилась. Бывшая царица ни в чем себе не отказывает. Так что, как я уже говорил, не стоит плохо думать о нашем государе.

– Пока что у меня нет оснований думать о нем хорошо. Ваш царь мне противен, – выплеснула я озлобленным голосом.

– Уверен, ты поменяешь о нем своё мнение. Скорее всего, он отправит и тебя к своей сестре в Преображенское.

– В Преображенское? Почему я должна переехать?

– Петру Алексеевичу будет спокойнее, если ты будешь находиться под присмотром Натальи Алексеевны. В её доме много народу. Там за тобой присмотрят.

– То есть я буду жить с совершенно незнакомыми людьми?

Мне стало больно от слов Меншикова.

– Ты привыкнешь к ним. Они тебе понравятся. К тебе приставят служанок. Ты будешь не одна, – уточнил он. – И всем будет спокойно.

– Ты смеёшься надо мной, Меншиков? – он снова заставил меня заплакать. – Ты хочешь сказать, что я вновь окажусь брошенной и никому не нужной?

– Нет, нет, Марта, ты не будешь брошена. Ты всего лишь переедешь в другой дом, где о тебе позаботятся, – убеждал меня Александр Данилович.

– Ах, как я могла так обмануться?

Я не могла успокоиться, меня бросало в дрожь от одной только мысли, что со мной все это происходит.

– Я выполнила твою просьбу и провела ночь с государем, а ты теперь отказываешься от меня, хочешь оставить одну. Я никого здесь не знаю, кроме тебя, как я смогу жить с кем-то в чужом доме, да ещё и с ребенком на руках. Ты обманул меня!

– Марта, ты преувеличиваешь, – Меншиков вдруг стал каким-то отстраненным, его глаза наполнились суровостью. – С тобой все будет хорошо. Ты привыкнешь.

Я упала к его ногам и стала умолять не сообщать государю о том, что в скором времени я должна родить от него ребенка.

– Прошу тебя… Прими это дите как свое… Пожалуйста, Александр Данилович… Я не хочу переезжать, я только начала привыкать в этому дому…

Мужчина не дал мне договорить, он вскочил со своего места и отошел в сторону. Уткнувшись в окно, он монотонно начал: «Я не могу скрывать от государя его ребенка. Я обязан предупредить его. Если он узнает, то мне не снести головы. Сегодня же я изложу все в письме. Дальше он скажет мне, как поступить. А пока мы перенесем твои вещи из моей спальни обратно в твою. Ты не можешь теперь ночевать у меня. И ещё, Марта, все, что было между нами должно оставаться в строжайшем секрете. Я не хочу, чтобы люди стали болтать о том, что женщина царя была со мной». Завершив свою устрашающую речь, он подошел ко мне, поднял с пола и посадил на кресло. Я не могла вымолвить ни слова после того, что услышала от Меншикова, который вмиг стал для меня таким чужим. В голове не укладывались слова, произнесенные от мужчины, некогда ставшего родным и близким, но в одну минуту превратившимся точно в незнакомца.