Важнейшим элементом такого строя был институт «власти-собственности», обнаруживающий себя, в частности, в синкретизме институции «князь» (с одной стороны, это глава государства, персона, а с другой – это само государство, его казна и т.д.). Видимо, в Киевском государстве в первый период его существования в силу этого не было и княжеского домена. Передача наследства сыновьям киевского князя – это передача власти-собственности в виде удела, во главе которого наследник становился суверенным главой, со всеми имущественными следствиями. Это обстоятельство и вызвало столь странную так называемую «феодальную раздробленность», при которой сложилась иерархия удельных князей, очередность восхождения их на киевский стол, единое законодательство.
И только спустя столетия, после укоренения киевских наследников в Северо-Восточной Руси, в механизм деления «власти-собственности» включаются элементы действительного процесса феодальной раздробленности.
Возрождение русской государственности проходило в многовековой борьбе как с иноземным игом, так и бурно развившейся феодальной раздробленностью.
И вновь объективная реальность существования русского социума в суровых природно-климатических условиях Восточной Европы включила в действие по сути дела те же механизмы самоорганизации общества с минимальным объёмом совокупного прибавочного продукта.
Частнособственническое землевладение господствующего класса никогда не было в России ведущей формой земельной собственности. В системе «государственного феодализма» верховная собственность на землю оставалась у государства, а крестьяне были «держателями» земли, обязанными перед государством налогами, оброком и натуральными повинностями. В отдельных регионах в определённые эпохи такая «государственная земля» могла превращаться в фактическую собственность «государственных крестьян», оставаясь при этом всегда в орбите экономических отношений внутри этого сословия. И даже в XIX в. государь особо не различал домен и государственные земли.
В распоряжении же феодалов всегда была лишь часть территории Русского государства. На заре государственности длительный период времени они имели на правах частной собственности лишь сёла-усадьбы, то есть основные резиденции, где были жилище и хозяйственный комплекс. Большая же часть средств для существованию феодала поступала через государственные каналы.
В послемонгольский период феодальное землевладение развивалось, видимо, быстрыми темпами, но обладало малым запасом прочности. Будучи, как правило, дарованным феодалу государством, население того или иного села или деревни относилось к нему не как к хозяину, а как к господину, насильно владеющему землей и строениями и вынуждающему крестьян платить ему оброк и нести повинности. На Руси долгие столетия владельческие крестьяне, объединённые в общину, считали землю, на которой живут, платят с неё налоги и выполняют повинности, по сути дела, своей землёй, а не землёй феодала, на которую они бы добровольно пришли и которую обрабатывали бы, вознаграждая феодала-хозяина за кров и ту же землю. Следовательно, здесь не было своего рода равновесия отношений крестьянина и вотчинника. Именно это равновесие и создавало на Западе Европы тот баланс взаимных интересов крестьянина и феодала, который придавал сеньории известную прочность. И эта прочность была тем выше, чем твёрже были права феодала на землю.
