Хотя этот основополагающий факт не очевиден для большинства людей (включая даже тех, кто имеет репутацию блестящих экономистов). Джон Стюарт Милль[3] и другие классические авторы видели, что скрывалось за «денежной завесой», несмотря на то что иногда и им не удавалось учесть сложные последствия применения денег. В этом смысле они опережали многих своих сегодняшних критиков, которые, скорее сбиты с толку деньгами, чем научены ими. Простая инфляция – то есть простое печатание денег, впоследствии вызывающее рост зарплат и цен, – может показаться причиной увеличения спроса. Но, учитывая фактические объемы производства и обмена реальных товаров, так считать нельзя.
Очевидно и то, что реальная покупательная способность уменьшается за счет сокращения производительных сил. А влияние денежной инфляции на рост цен или «национального дохода» в денежном выражении – ловушка очередного заблуждения.
Иногда говорят, что немцы или японцы после войны оказались в более выгодном положении, чем американцы, поскольку им пришлось на месте старых заводов, уничтоженных бомбами, построить новые, уже с более современным оборудованием. Это, мол, им позволило, производить большее количество товаров по меньшей цене, чем могли американцы с их полуустаревшими заводами и оборудованием. Но если бы в этом действительно заключалось преимущество, то американцы могли бы с легкостью компенсировать свое отставание, незамедлительно разрушив свои старые заводы и выбросив все старое оборудование. По логике вещей производители во всем мире могли бы каждый год ломать свои старые заводы и оборудование, возводя на их месте новые заводы и устанавливая новое оборудование.
Простая истина заключается в том, что существует оптимальная частота и оптимальное время для технического обновления. Для производителя будет выгодно, если его завод и оборудование уничтожит бомбежка только в том случае, если в результате износа и устаревания его завод и оборудование уже приобрели нулевую или негативную стоимость. Бомба упадет как раз тогда, когда он в любом случае должен будет вызвать бригаду по сносу зданий или заказать новое оборудование.
Действительно, предшествующие износ и устаревание, если они не были точно отражены в бухгалтерских отчетах, могут смягчить последствия разрушения завода для его владельца в чистом остатке. Верно и то, что появление новых заводов и оборудования ускоряет процесс устаревания уже имеющихся заводов и оборудования. Если владельцы старых заводов и оборудования будут использовать их дольше, чем это будет приносить им прибыль, то смогут оказаться в сравнительно выгодном положении (если у них будут желание и деньги, чтобы заменить их новыми). Точнее говоря, они смогут сократить свои сравнительные потери.
Итак, уничтожение заводов не является выгодным для их владельцев, за исключением тех случаев, когда эти заводы уже потеряли свою ценность или приобрели отрицательную стоимость в результате износа и устаревания.
Кроме того, отдельно взятый человек (или социалистическое правительство) не может заменить завод и оборудование, если у него нет приобретенных сбережений или накопленного капитала. Война как раз уничтожает накопленный капитал.
Правда, существуют компенсирующие факторы. Технологические открытия и достижения военного времени могут, например, увеличить индивидуальную или общественную производительность труда в той или иной отрасли, и это может вызвать рост производства в целом. Но послевоенный спрос никогда с точностью не воспроизведет структуру довоенного спроса. Какими бы ни были компенсирующие факторы, разрушение никогда не может быть благом. Более того, беспричинное разрушение чего-либо, что представляет собой реальную ценность, всегда является чистой потерей, несчастьем или катастрофой.
