Больше ни слова не говоря, женщина ступает за порог, и я закрываю дверь, чувствуя, как боль пронзает мое чувствительное сердце.
Я ее не осуждаю. Это ее сын. Она хотел для него спасения, а мое душевное состояние для нее не так уж и важно.
Только глупо с ее стороны думать, что я для него спасение. Скорее, временное отвлечение. Спасается он мыслями о прошлом, фотографиями… Все это всегда было важнее меня, живого человека рядом с ним. Он скорее бы умер, чем сказал бы, что любит меня.
А эти его попытки… Господи, как же я ненавижу его за те моменты, когда он давал мне надежду. Никогда не прощу его за это. Ни через десять лет. Ни через двадцать.
Первую часть дня я провожу дома, а потом все же не выдерживаю четырех стен и выхожу на улицу после обеда. Такая хорошая погода. Солнечная. Все равно в супермаркет сходить нужно.
В легком, свободном платье, я не спеша иду по тротуару, наслаждаясь каждой секундой. Последний год прошел как в бреду. Я и забыла, что такое просто радоваться погодой. Для меня все было однообразно и серо. А теперь все заиграло красками. Я освободилась. Может, еще не совсем. Но очень скоро, я знаю, что это произойдет окончательно.
Взяв в супермаркете странный набор продуктов, я отправляюсь домой, а перед самым заходом в подъезд достаю вибрирующий смартфон из кармана сумки.
С моих губ срывается судорожный вздох.
Я не отправила тот номер в черный список. И вот он снова звонит.
У меня почти нет сомнений, что это он мне звонит. Кто бы столько стал слушать?
Но нет, не в этот раз. Я ему не отвечу.
Не став сбрасывать, я возвращаю телефон в карман сумки и вхожу в дом.
Три дня спустя…
— Ну просто красота, — осматривается Марина в детской. — Люблю желтый цвет…
— Да, я тоже, — отвечаю через силу. Сегодня у меня тяжелый день. Мутит ужасно с самого утра. Отвлекаюсь, как могу.
— Ты нормально?..
— Сегодня — нет, — сажусь на стул и немного опускаю голову.
— Ты вялая очень... Тогда может приляжешь?
— Нет, не хочу… У меня уже спина болит. Ты сама какая-то странная сегодня. Так, смотришь, будто рассказать что-то хочешь.
Марина усмехается и качает головой.
— И как у тебя это получается… Беременность сделала тебя проницательной.
— Так значит все-таки есть какие-то новости для меня? — напрягаюсь.
— Ну… Не думаю, что ты хочешь их знать.
Сердце непроизвольно сжимается, ведь нетрудно догадаться, о чем она хотела изначально умолчать.
— Говори…
Я еще слишком «слабая», чтобы отказываться от информации и уж тем более быть безразличной.
— Видела его…
— Где?
— Да в центре. Неподалеку от его офиса. Я там кофе покупала.
— Мм…
— С этой его... сестрой.
— Что?...
— Бежала за ним как собачонка. В смысле, он шел, а ей, чтобы за ним успевать, приходилось бежать.
— Ты слышала их разговор?
— Мы быстро разминулись. Так что нет. Но, похоже, что говорила только она. Эта крыса, кстати, больше не прибегала к тебе с угрозами?
— Нет. Пускай бы только попробовала… — хмыкаю я. — Три дня полной тишины.
— И он не звонил?
— Нет. Ой… — голова сильно закружилась. Прикладываю ладонь ко лбу.
— Так, давай-ка все-таки на диван приляжешь.
Марина укладывает меня, потом еще немного сидит со мной и уходит, когда мне немного становится легче. У нее завтра рабочий день. Своих дел полно. Я все понимаю.
Сейчас гораздо легче. Хотя мысли только об одном. Это неконтролируемое состояние. Ты просто думаешь, и все. Я не хозяйка своим мыслям. Может, мне и правда стоит как можно скорее уехать. На новом месте будет проще забыть.
