Я выгадываю время и момент, когда здесь никого и с большим трудом договариваюсь с медсестрой. Попросила всего пару минут, и она сжалилась. Наверное, она посчитала, что я очень его люблю. Из-за любви я и иду. Но это уже не такая любовь как раньше. Прежнюю любовь к себе он выжиг из меня своими поступками. И ничто, никакие силы не вернут ее обратно.
Рядом с дверью наш охранник, которого не приходится уговаривать, чтобы впустить меня.
Приоткрыв дверь, я вхожу внутрь, в очень светлое помещение и цепляюсь взглядом за того, от вида которого у меня тут же глаза на мокром месте.
Я такого совсем не ожидала...
Чего только к нему не подключено. Смотрю на монитор и вижу, что сердце его бьется. Но выглядит он…
Сегодня рано утром, когда рискнула заглянуть в новости, прочитала об этом происшествим. Стало понятно, что у него практически не было шансов. Но ему повезло.
Я осматриваюсь где-то минуту, пытаясь унять дрожь в теле.
— Возможно это тебе наказание, — выдыхаю еле слышно, подойдя к нему ближе. — А возможно и нет… Не знаю… Если бы ты сейчас мог видеть меня и слышать, то наверняка бы спросил, почему я здесь, а я внятно не смогла бы ответить… Но я точно знаю, что это наша последняя встреча. И она нужна мне, — смотрю на него такого, а у самой все внутри дрожит. — Ты разрушил мою жизнь, но я все равно желаю тебе выздоровления. Честно, Мирон, это так… — опускаю глаза ниже, с болью смотрю на все эти трубки, подключенные к нему. — Какая-то часть меня будет продолжать тебя любить всегда. Я не хочу, но буду… — всхлипываю. — Ты даже… даже ни разу не приехал ко мне за все эти дни… Только молчал в трубку и вещи швырнул через охранника, как какой-то…. А…
Ахаю, когда подняв глаза, я вижу, что его теперь чуть приоткрытые.
Смаргиваю слезы, чуть наклоняюсь к нему и убеждаюсь, что мне не показалось.
Моргнул! Еще раз!
— Ты слышишь меня...
Опускаю глаза ниже и вижу, что он пытается пошевелить пальцами и даже ногами.
— Не надо… Не шевелись. Ты сильно пострадал, и тебе нельзя напрягаться.
Смотрит так, будто сказать что-то хочет, но, естественно, не может.
— Я сейчас позову кого-нибудь…
Он начинает смотреть туда-сюда, давая мне своеобразно понять, что не хочет этого.
— Да, это нужно сделать… Я сейчас позову…
Уже хочу повернуться и уйти, но он делает усилие и двигает правой рукой вправо. Она теперь частично свисает, и я спешу взять ее и положить на место.
— Что ты делаешь?.. Не надо… Не двигайся. Я сейчас позову кого-нибудь. Это нужно сделать. Потерпи…
Он с трудом шевелит пальцами, но в следующий момент безуспешно пытается поймать меня за руку, после чего я иду на выход, собираюсь позвать кого-нибудь к нему на помощь, но уже не собираюсь возвращаться сама.
7. Глава 7.
Захожу в квартиру, сбрасываю с ног обувь и бегом несусь в ванную комнату.
Меня сильно и болезненно выворачивает, после чего я медленно опускаюсь на колени на коврик ванной и прячу лицо в ладони. Тихо реву, содрогаясь всем телом... Минуту, две... Потихоньку отпускает.
Нет, я не жалею, что навестила его. Покоя бы мне не было, не увидь я его...
Но теперь есть побочный эффект — я не могу выбросить из головы эту картину в палате.
Мне было больно видеть его таким. И так же больно было бы, будь мы все еще вместе. Ничем бы эта боль не отличалась. Разбитое сердце кровоточит из-за него.
Я все еще люблю его этой изменившейся любовью. И я не понимаю, что еще он такого должен сделать, чтобы не осталось совершенно ничего. Он через все переступил. Через все, что мне было дорого в наших отношениях.
