– Осведомиться о твоем самочувствии, – быстро ответил аватар.
– Ну, мы уже выяснили, что со мной все в порядке, – вздохнула она. – И…
– А с ребенком? – Аморфия покосился на живот собеседницы.
– С ним… все как обычно, – тихо произнесла Даджейль, положив ладонь на живот. – Ребенок здоров.
– Хорошо. – Аморфия сложил длинные руки на груди, скрестил ноги и снова уставился на голоэкраны.
– Аморфия, ответь за корабль! – нетерпеливо воскликнула она. – Что происходит?
Аватар со странной, исступленной рассеянностью взглянул на Даджейль. Она на миг встревожилась: вдруг с кораблем случилось что-то ужасное – непоправимая поломка или расстройство, а может, приступ безумия (в конце концов, другие корабли уже считали его как минимум тронутым) – и теперь Аморфии придется полагаться лишь на скромные возможности своих устройств. Аватар неловко поднялся с кресла, прошел к единственному окошку с видом на море, отодвинул штору и поглядел вдаль, после чего обхватил себя руками за плечи.
– Все может измениться, Даджейль, – произнес он равнодушно, словно говорил с окном, и, на миг оглянувшись, сцепил руки за спиной. – Море может обратиться в камень или сталь, и небо тоже. Возможно, нам придется распрощаться.
Аватар снова обернулся, потом подошел и сел в изножье ложа; тощее тело едва оставляло след на подушках. Аватар посмотрел женщине в глаза.
– В камень? – переспросила Даджейль, по-прежнему не понимая, в своем ли уме аватар, управляющий им корабль или они оба. – О чем ты?
– Мы – корабль… – начал Аморфия, положив руку на грудь, – мы наконец… нашли… чем заняться.
– Заняться? – спросила Даджейль. – И чем же?
– Тем, что потребует перемен в этом мире, – сказал аватар. – Тем, что потребует по меньшей мере переместить на Хранение души наших разумных гостей и всех остальных… ну, кроме тебя… а потом, возможно, придется оставить наших гостей – всех до одного – в обиталищах, соответствующих привычному для них образу жизни.
– Включая меня?
– Включая тебя, Даджейль.
– Ясно. – Она кивнула. Покинуть башню; покинуть корабль. «Что ж, вот он, неожиданный финал моего охраняемого заточения», – подумала она и спросила аватара: – А ты? А ты отправишься… куда и зачем?
– Есть одно дело, – сказал Аморфия без тени иронии.
– О котором ты мне не расскажешь, – едва заметно усмехнулась Даджейль.
– О котором я не могу тебе рассказать.
– Потому что…
– Потому что пока и сам не знаю, – закончил Аморфия.
– А-а.
Даджейль подумала с минуту, потом поднялась и подошла к одному из голоэкранов, где шла трансляция с камерадрона: на мелководье плыла стая треугольных пурпурных скатов, усеянных пятнами света. На глазах Даджейль рождались, жили и умирали вот уже три поколения этих грациозных безобидных исполинов; она наблюдала за ними, плавала с ними, а однажды помогла одному из них явиться на свет.
Пурпурные плавники медленно колыхались, взвихряя золотистый песок.
– И вправду перемены, – произнесла Даджейль.
– Именно так, – подтвердил аватар и после паузы добавил: – И они могут привести к переменам в твоем положении.
Даджейль обернулась и поглядела на аватара, который, широко раскрыв немигающие глаза, смотрел на нее.
– В моем положении? – предательски дрогнувшим голосом переспросила Даджейль, вновь коснулась живота, моргнула и уставилась на свою руку, словно та ее тоже предала.
– Я не могу сказать наверняка, – признался Аморфия. – Но это возможно.
