Среди всеобщей сумятицы Хельмимира знала, что делать. На астероиде в глубине Ву-Цзяньсюн был расположен подпольный завод военной техники, до которого ещё не успел добраться враг. Там руководил один из подручных Ульфа Бертехельма. Хельмимира взяла своих сторонников и отправилась туда. Она связалась с заводом по радиосвязи попросила открыть ей ворота, однако получила отказ. Понимая, что завод прекрасно охраняется, а силы её невелики, Хельмимира отступила.
Фронта больше не существовало; командиры генерала Кермунда вместе со своими войсками находились в бегах. К одному из них, полковнику Эниброну, Хельмимира пришла за помощью. Она рассказала ему о заводе и предложила атаковать его как можно скорее.
– Мы можем укомплектовать новый флот, – говорила мундиморийка. – Мы соберём остальные силы и продолжим борьбу.
Эниброн, казалось, был заинтересован. Он последовал за Хельмимирой, и вместе они взяли завод штурмом. Выяснилось, что подручный Бертехельма обещал продать какому-то иностранному князьку большую партию военной техники. Нажившись, он собирался бежать из империи, но не успел: совместные отряды полковника и Хельмимиры ворвались на завод, и ушлый делец был казнён как предатель.
Однако Хельмимира совсем недолго радовалась победе. Эниброн заявил, что сам продаст князьку обещанные корабли и сбежит в Забархан-Шахад вместе со своими ближайшими товарищами. Её, Хельмимиру, он звал с собой. Поражённая, мундиморийка не хотела верить своим ушам… Однако следовало всё-таки признать грустную правду: у тех, кто поддержал восстание, не оставалось больше надежд на победу.
– Что ж, – сказала Хельмимира, – отдай мне часть флота, как договаривались, и на этом разойдёмся. Солдаты, которых ты бросаешь, останутся со мной.
Эниброн усмехнулся, пряча неловкость и стыд под маской высокомерия.
– Ты, как и все бабы, глупа, – надменно проговорил он. – Да и кто признает тебя как лидера? Люди не станут слушать женщину. Погибнешь ни за что – вот и вся твоя история.
– Возможно, погибну, – ответила Хельмимира. – Но, знаешь, есть вещи и похуже смерти.
Под «вещами похуже смерти» Хельмимира имела в виду жизнь в Забархан-Шахаде, где у женщин не было прав. Они, к примеру, не могли выйти на улицу без сопровождения мужчины. При этом каждая женщина обязана была носить на себе коробку с дырочками для носа и глаз. В особо ортодоксальных регионах женщин зашивали в специальные мешки и таким образом переносили по улице. Если женщина появлялась на людях без мужчины, с ней разрешалось делать всё, что вздумается. Если же она смела показаться кому-либо без мешка или коробки, её забивали камнями. Женщине воспрещалось получать образование и говорить то, что может не понравится мужчине. Все эти красивые обычаи пришлись бы по вкусу многим мундиморийкам, но Хельмимира предпочла бы скорее сдохнуть, чем жить в Забархан-Шахаде.
Позади была империя, где повстанцев казнили; впереди была унизительная, неприглядная «бабья» участь… Что ещё оставалось Хельмимире, кроме как продолжать борьбу? Войдя во вкус, Хельмимира следовала порывам своей решительной и властной натуры. Одна только мысль повести за собой армию вызывала в ней странное возбуждение. Посреди откровенной безнадёги она ощущала нездоровое веселье. Это пошло ей только на пользу: отчаянная бодрость мундиморийки была так заразительна, что многие солдаты воспряли духом.
