Тусклый свет одинокой лампочки с трудом разгоняет густую темноту подвального помещения. Под единственным источником света расположен массивный стол – эпохи могущества и процветания СССР – на развернутых газетах стоит трех литровая банка с маринованными огурцами, два граненных стакана, а рядом лежит полупустая пачка папирос. За столом, на деревянных ящиках сидят два мужика: в грязной рваной одежде, давно немытые тела отвратительно смердят.
Семеныч, прожженный пьяница и тунеядец, трясущимися руками достал из пакета бутылку водки. Старческое лицо, от беспробудного пития, пожухло, приняло мертвенно-серый оттенок. Опухшие покрасневшие глаза при виде бутылки алчно заблестели. Семеныч, жадно облизав потрескавшиеся губы, хрипло просипел:
– Последняя. Еле успел купить, из-за нее чуть по лицу не получил.
– Жестокий нынче народ пошел, все человеческое им не чуждо, – философски заметил Гриб, неизменный товарищ и собутыльник Семеныча. Лицо сорокалетнего мужчины испещрено шрамами и синяками, а тонкие губы при разговоре обнажают беззубые десны. На голове огромная соломенная шляпа, аля Мексика, потому и прозвали его Гриб, что словно сросся с ней, не снимает причудливый головной убор даже зимой.
С громким бульканьем Семеныч разлил долгожданное пойло по стаканам. Судорожно сглотнув слюну, взял граненую посуду, и многозначительно произнес:
– Ну! Не ради пьянки, здоровья ради! – И в два глотка опустошил двухсотграммовый стакан.
Гриб долго смотреть на товарища не стал, повторил манипуляцию со стаканом. Закусили подпорченными огурцами, раскурили по папиросе. Гриб, сильно затянувшись крепким табаком, довольно выпустил дым в потолок.
– Лепота, – пробасил он, хотел добавить еще что-то, но смолк, тупо уставился на Семеныча.
Гриб почувствовал, что что-то не так. В желудке, испещренном язвами, волнительно заурчало; по угробленному алкоголем организму прокатилась волна возбуждения и легкой эйфории. Похожее случается, когда с сильного перепоя опрокинешь стакан водки, но ощущение, которое испытал Гриб сейчас, было несравнимо, ни с чем. Он ждал, что градус вскипятит кровь, жаркой волной ударит в мозг, заставит забыться от реалий жестокого мира. Но произошло обратное: сознание не поддалось спиртной интоксикации, а наоборот, очистилось, словно стекла очков протерли от налипшей грязи. Мысли после долгого запоя опустившиеся до уровня инстинктов, неожиданно зашевелились. Гриб сам удивился от своих, вдруг возникших, навязчивых идей.
– Семеныч, ты, что за водку принес? – звонким, чистым голосом спросил Гриб, хрипота прокуренных легких куда-то испарилась, а в интонации проявилась сила и уверенность здорового человека.
– Самую дешевую, только сегодня завезли… – тоже изменившимся голосом сказал Семеныч. Бледная кожа больного старика приняла розоватый оттенок, а крупные мешки под глазами в мгновение рассосались.
– Что-то не так с этой паленой водкой, – твердо заявил Гриб. – Семеныч налей еще по стакану. Какой – то странный эффект у сивухи.
Пока бывшие алкоголики недоумевали, «чудо» напиток принялся за работу. Химический состав препарата на молекулярном и генном уровнях начал перестраивать клетки организмов прожженных пьяниц. Разрушенные ткани, пораженная нервная система, посаженные спиртом внутренние органы, в считанные минуты восстанавливались до идеального состояния. Сердечные клапаны, словно мощные насосы, погнали по венам кровь будущих сверхчеловеков…
