– Где он? – спросил он уже у меня.
– Кто? – не понял я.
– Этот, которого тащили. Где?
– Убит наповал. На улице, в крови, с дыркой в башке. Прямо за поворотом валяется. Можешь пойти посмотреть.
– Врёшь! – зашипел бандит, но его реплика перешла в булькающий хрип. Кто-то всадил ему в шею его собственный нож.
– Бежим, – сказала Лин, вытирая руку о штаны. Я и не заметил, как она пришла в себя. – Сейчас здесь вся банда будет.
Оказывается, у неё был комбез с активной защитой, и все удары не причинили особого вреда.
Пришлось проглотить капсулу энергетика, вторую дал Лин, и мы снова побежали. Я не разбирал дороги и снова чуть не упал, споткнувшись о какой-то предмет. За спиной слышался топот множества ног. Мы мчались вперёд, петляя как зайцы, и с каждым шагом приближались к нашей цели. Девушка, наверное, могла бы убежать, но она не хотела этого делать. Её искусственная рука вцепилась в мою, словно приклеилась. И в этом не было ничего удивительного.
Попытка обернуться и посмотреть на преследователей успехом не увенчалась. Девушка держала меня крепко за руку, мёртвой хваткой. Я и так знал, что по нашим следам мчатся несколько десятков человек. Да, те самые люди, что преследовали нас с самого начала. Они не отставали, но и не догоняли, сохраняли дистанцию. Всё равно нам некуда было бежать.
Каким-то чудом нам всё-таки удалось оторваться. Как? Лучше не спрашивайте. Сам толком не помню. Лин кинула в компанию преследователей горсть шариков чёрного попкорна, которые взорвались у них под ногами. Это дало нам несколько секунд, и мы ушли. Как именно – навсегда выпало из моей памяти. Из-за стресса, что ли, или от удара по голове?
Зато напоследок «словил маслину» и получил ещё множество мелких осколочных повреждений. Попал к доктору Молли Золгрек, и недели две меня интенсивно приводили в норму. Тошнота то наступала, то отступала, и я всё пытался вспомнить, что со мной произошло. Как меня переправили на больничную койку? Ничего не запомнилось. Кроме пулевого ранения в плечо, многочисленных ушибов и перелома надколенника врачи диагностировали сотрясение мозга и небольшую амнезию. Зато Лин отделалась парой синяков и несколькими ссадинами.
Когда немного оклемался, я потребовал у парамедиков зеркало. Оттуда на меня смотрело нечто, больше похожее на зомби. Всё лицо было покрыто ссадинами, волосы слиплись, а глаза горели безумным пламенем. Я в очередной раз попытался вспомнить, что же произошло там. Но, увы, поначалу ничего не вышло. Единственное, о чём я мог думать, – это как ненавижу весь мир и большинство его обитателей. У меня всё болело, даже задница.
– Очнулся? – чисто риторически спросила доктор Золгрек. Я и не заметил, как она вошла. – Вот и молодец. Нам удалось вас вытащить. Помните, как всё произошло?
– Смутно, – честно признался я, глядя ей прямо в глаза.
– А не хотите узнать, что с вами случилось? – улыбнулась она, обнажив белые зубы.
– Хочу, конечно. А как Лин?
– С ней всё в порядке, – заверила док. – Уже выписала её.
Я почувствовал, что меня переполняет радость. С Лин я начал встречаться в первый год моего проживания тут, ещё до начала работы. У неё была стройная фигурка и очень красивая улыбка. Девушка походила на тёмную фею. Она была прекрасна. Чёрные волосы, карие миндалевидные глаза, короткий носик и губы, которые я не мог не поцеловать. Её левая искусственная рука, повторяющая по форме потерянную в бою, при движении светилась изнутри синеватыми огоньками. По уверениям моей девушки, этот киберимплант полностью заменял живую руку. Сохранялись сенсорика, подвижность, ловкость. А ещё присутствовали дополнительная сила, твёрдость удара и железная хватка. И я влюбился. Влюбился настолько, что добился того, чтобы она стала моей подружкой.
