Зазвонил телефон. Мать кивнула в сторону комнаты:
– Возьми трубку. У меня руки мокрые.
Лена подскочила.
– Алло?
– Свет, это я. По поводу Быстрякина. Сашка сейчас ему перезвонил…
Как это забавно, что Лену опять спутали с мамой!
– Тетя Тань, я маму сейчас позову.
– Ой, Леночка, как у вас голоса похожи! Я еще не привыкну, что ты приехала…
Светлана Петровна подошла, вытирая руки.
– Слушаю, Тань. Спасибо. Да… Да… – Потом была длинная пауза. Лена снова ушла в кухню и прикрыла дверь, чтоб заранее не испугаться. Мамин голос доносился до нее приглушенно. – …Не знаю, честно говоря… Может быть, он и прав. – Мать положила трубку и вернулась. Села за стол, поднесла руку ко лбу.
– Что? Что-то плохое узнала?
Мама молчала, как бы оценивая услышанное. Наконец надула щеки, выдохнула и сказала:
– Нет, не плохое… но, знаешь, Леночка, наверное, лучше тебе действительно идти на судебку.
Ленины глаза вдруг снова, как в кабинете у Быстрякина, наполнились слезами. Она уже вроде смирилась, а тут вдруг опять какое-то движение в обратную сторону…
– Мам, если нельзя ничего изменить, давай будем ужинать. А то – туда-сюда, туда-сюда, никаких нервов не хватит. Плевать. Ты мне потом расскажешь, что и как. Есть у нас вино? Давай выпьем.
Мать еще помолчала, размышляя, потом решительно тряхнула головой и достала из шкафа несколько бутылок:
– Ну давай. Красное, белое, шампанское… Выбирай!
Лена выбрала красное. Они чокнулись, выпили и принялись за еду. Некоторое время ели молча. Потом вдруг Светлана Петровна хитренько посмотрела на Лену.
– Кстати, на твоей новой кафедре, как мне сказала Татьяна, заведующий молодой, не женатый…
– Тебе уже и это сообщили? – хмыкнула Лена.
– Об этом – в первую очередь. Причем, заметь, он не только не женат, но даже и не разведен.
– Официально, – уточнила Лена. – А на самом деле – может быть, Синяя Борода. Судебная медицина для таких типов как раз подходит.
– Может быть, – усмехнулась и мать. – Но, думаю, с Синей Бородой работать все равно интереснее, чем крутиться целый день исключительно с тетками. А именно тетки работают во всех глазных отделениях. Между нами, девочками, говоря.
Светлана Петровна снова налила вино.
– За что мы пьем? – спросила Лена.
– За твою новую работу и за новую шубу. За все новое в твоей жизни.
– Я хочу выпить за папу.
– Конечно. – Они выпили вино до дна. – Кстати, я думаю, папа тоже посоветовал бы тебе идти на кафедру. На любую, только не в больницу.
– Почему это?
Светлана Петровна посмотрела на дочь.
– Потому. В больнице – рутина.
– А на кафедре – движуха?
– Ну все-таки на кафедре у тебя больше инициативы. И переезжай-ка ты в папин кабинет. Хватит тебе в гостиной на диване спать.
– Так в кабинете ведь тоже только диван. А в гостиной мне нравится.
– Если тебе на папином диване неудобно, можно купить кровать в «Икее».
– А что, теперь «Икея» и в нашем городе есть? – удивилась Лена.
– Ой, все, что хочешь. «Икея», «Ашан», «Азбука вкуса»… Эйфелевой башни только не хватает.
На этом разговор у них закончился. Мама привычно составила в раковину тарелки, включила горячую воду. Лена разрезала арбуз, съела ломтик.
– Ой, какой сладкий! – Но мама все пребывала в задумчивости, и Лена, посидев еще немного за столом, встала и пошла в комнату отца. В так называемый «папин кабинет». Огляделась в нем и решила – ладно, перееду завтра.
Саша Попов в своей крошечной комнатке сидел перед ноутбуком. Он просматривал свою почту – какое-то невероятное количество писем ему пришло от знакомых девушек. Он вяло пощелкал мышкой по их фотографиям. Почти все в купальниках. Ну да, возвращаются к жизни после лета. Есть несколько писем и от бывших одноклассниц – эти на фотках уже втроем, а то и вчетвером – с мужьями, с детьми. Размножаются… Бывшие сокурсницы пишут ему больше поодиночке – эти видят в нем потенциального друга, а может быть, и жениха. Конечно, в институте он был в числе «упакованных». Машина вон до сих пор осталась. Не новая уже, но все равно не «Рено» какой-нибудь, «Ауди ТТ». Саша вздохнул. Ошибаетесь, девушки. Только машина у меня и осталась. Никакой я вам сейчас не жених.
