Эксперты паранормальных явлений - страница 10

Я молчал, и Семенихин продолжил:

– С другой стороны, нас поддерживает негосударственное предприятие в лице… – профессор замялся, – я пока не могу вам полностью рассказать всех деталей, да и не так они важны. Вам нужно лишь знать то, что помимо государственной конторы, нам помогает один крупный бизнесмен, который хочет оставаться в тени, понимаете, у него свои интересы? Так вот, из этой негосударственной организации мы получаем необходимые материалы и инструменты для наших исследований.

– То есть, у вас есть команда по изучению сверхъестественного, которая имеет и государственную и негосударственную поддержку? – уточнил я, – и как она называется?

Профессор поморщился, затем улыбнулся.

– У нашей команды пока нет официального названия. У меня, конечно же, есть далеко идущие планы, когда мы, наконец, выйдем из тени и телефон нашего офиса будет известен на всю страну, как, скажем, телефон вызова скорой помощи, или телефон Гор-Газа, чтобы граждане знали о нашем существовании и были проинформированы куда звонить в случае беды. Ну а пока, – профессор снова улыбнулся, – пока ребята, в шутку, называют нашу команду «Охотники за приведениями».

Я слушал не перебивая. Стоя в маленькой, пыльной преподавательской комнате, а разве факультативному курсу могли отдать хорошее помещение, я слушал не дыша. Если бы мне рассказывал об этом кто-нибудь другой, например, Костик, я б, наверное, рассмеялся и ушел. Но слышать такое непосредственно от профессора Семенихина было иным делом. А Михаил Александрович продолжал.

– На самом то деле, если вдуматься, мы ни какие не охотники. Нет у нас ни бластеров, ни ловушек, ну вы помните? Как в том фильме, про «Настоящих охотников за приведениями». У нас есть, лишь, малая часть оборудования, которое производит не поиск призраков, а, лишь, некоторые замеры физических характеристик. А уже по этим замерам мы делаем вывод – есть ли перед нами что-то необъяснимое и сверхъестественное, или же это обыкновенное природное явление. И, даже, если перед нами что-то совершенно необъяснимое, неподвластное физическим законам нашего мира, все равно, мы и поделать-то ничего не можем. Не чем нам с потусторонними силами бороться, будь то призраки или иные проявления других реальностей. Мы, всего лишь, собираем данные, накапливаем их и изучаем.

Наше государственное главенствующее предприятие, в случае необходимости, выделяет нуждающимся временное жилье, как правило, это не дорогие коммунальные квартиры. А наш негосударственный богатый спонсор, вполне может выкупить в свою собственность, или в собственность своей компании, жилье с потусторонними проявлениями для дальнейшего всестороннего изучения данных процессов.

– В общем и целом, помимо нашего простенького оборудования, у нашей команды есть только мы – ее верные подданные, – с улыбкой закончил свое пояснение Михаил Александрович.

– И как часто люди обращаются за вашими услугами? – не удержался я от вопроса.

– Часто, – не весело ответил профессор. Но, как правило, а правило это в девяноста семи – девяноста восьми случаев из ста, причины подобных явлений вполне заурядные. Так, чтобы добраться до тех самых двух – трех случаев из ста, зачастую приходится выполнять рутинную и скучную работу.

– И как же, все-таки, вы поступаете, когда находите те самые два-три «ваших» случая? – вновь не удержался я.

– Как поступаем? – профессор наморщил брови и потер переносицу, – да по-разному поступаем. Стандартного способа у нас нет. Да и вообще, разве может к необъяснимым явлениям и феноменам быть применен стандартный способ? Вот, например, наше крайнее расследование. Да вы не удивляйтесь, Максим, к-слову, можно к вам обращаться менее официально, на Ты? Можно? – ну так вот, мы, охотники, народ очень суеверный и не любим всяких громких слов. Для нашего брата слово «последний» – аж слух режет, и мы заменяем его словом «крайний». Крайний случай, крайний раз. Теперь понятнее? Так вот, собственно, крайний случай у нас был очень интересный. К нам обратились владельцы одной старенькой квартирки, купленной на вторичном рынке. Ничем не привлекательная четырехкомнатная квартирка, в стареньком многоквартирном жилом доме, после переезда новых владельцев начала подавать «признаки жизни». Собственной жизни, помимо самих жильцов. Началось все банально, с общего физического недомогания всей семьи. Врачи, как оказалось, им не помогли. Дальше начались иные проявления – хлопанье дверей, самопроизвольные возгорания, непонятные шорохи и ночные шепоты. Злополучные новые хозяева квартиры обращались, сперва, в церковь, потом – в полицию. К ним на квартиру ходил батюшка, песни пел и по углам водой брызгал. После него к ним приезжал участковый. Ходил по комнатам и ничему не верил. Несколько раз они его вызывали. А после того, как он сам застал самопроизвольное открывание дверей в доме, сказал жильцам честно – что он, в данном случае, ничем помочь не может, – такое, даже в протоколе не укажешь. Вот и обратились владельцы квартиры к нам. Мы им помогали, разве что, своим присутствием. Ну а что им еще делать? В квартире страшно, тем более, с двумя детьми. Чтобы купить новую – нужно сперва старую продать. Другую квартиру снимать они не могут, у них денег нет, они за эту-то еще с банком не рассчитались. Можно к родственникам напроситься, но вы же понимаете, что это все временное решение? В итоге они вышли на нашу группу. Мы жили у них по двое. Круглосуточно – и днем, и ночью. А потом через социальный фонд им комнату в общежитии оформили, они пока там и живут. Так что, ни какие мы не охотники – скорее исследователи.