Профессор остановился и перевел дух, все молчали, пытаясь мысленно представить жуткую картину – неподвижно стоящих людей, смотрящих в пустоту.
– У нас есть предположения о том, что могло спровоцировать эти явления? – прервал молчание Игорь.
– Кое-какие предположения имеются, – Михаил Александрович поднял толстую папку, лежавшую у него на коленях и положил на стол.
В папке лежали листы бумаги, судя по качеству печати, напечатанные на обычном цветном принтере. Профессор вынул сразу несколько листов и разложил их на столе перед нами, все молча изучали увиденное. Собственно, ничего необычного на распечатанных фотографиях я не заметил – на фотографиях было видно старую деревянную церквушку, расположенную на фоне редколесья.
– Это тот самый поселок Першино, – пояснил Семенихин, – фотография сделана еще до войны, примерно 1930–1940 годы. В каком году была построена эта церковь мне, пока, выяснить не удалось, собственно, как и установить точную дату, когда было основано Першинское поселение, но вот что важно, – профессор вынул из ящика стола большое увеличительное стекло на толстой, блестящей ручке и протянул его нам, – вот, возьмите и взгляните сами.
Антон сидел ближе всех к профессору и первым завладел увеличительным стеклом. Он долго рассматривал распечатанный снимок, морща лоб и щура левый глаз, наконец он сдался.
– А что мы ищем?
Профессор поморщился, несколько раздосадованный невнимательностью Антона, видимо он хотел, чтобы мы сами что-то заметили, не подверженные влиянию чужого мнения. Он обвел карандашом небольшой участок, диаметром с пятак, на распечатанном фотоснимке и постучал по нему карандашом.
– Смотри сюда, Антоша, что ты видишь?
Мы с Игорем переглянулись, пытаясь подавить улыбки, Костик выпучил глаза и попытался надуть живот, Антон немного покраснел. Была у профессора такая привычка – когда он хотел что-либо объяснить для студентов, так сказать, натолкнуть на мысль, он забывался и называл уточняемый материал, названия научных терминов и сами имена и фамилии студентов, до кучи, уменьшительными именами. Порой у него выходило очень забавно, особенно учитывая тот факт, что в остальное время профессор со студентами держался с присущим ему уважением, в разговоре часто переходил подчеркнуто-вежливо на имя – отчество. Антон, видимо, еще не успел познакомиться с этой чертой характера Михаила Александровича. Ну и кто теперь здесь лишний? – ехидно подумал я, впрочем, Антон быстро справился со смущением и разглядев что-то ответил:
– Похоже на дверь, видимо это боковой вход.
– Верно, – закивал Семенихин, – только вот тут, – он порылся среди бумаг, разложенных на столе и вынул нужную, – вот, это план здания. И вход тут один, ни каких боковых дверей на плане нет.
– И что с того? – Антон был упрямым, – этому плану уже черт-знает сколько лет, да и нарисован он, судя по всему, от руки. Без печати. Что это вообще за документ, как таковой? Мало-ли кто его чертил, могли просто забыть.
– Могли и забыть, – согласился профессор, – это самые старые фотографии нужного нам здания, которые мне удалось найти. Соглашусь, и качество снимков тут оставляет желать лучшего, и с этого ракурса невозможно понять дверь ли это, а если дверь, то куда ведет.
Увеличительное стекло осталось у Антона, а несколько листов с распечатанными фотографиями перешли на наш диван. Профессор извлек из папки другие листы и разложил их на столе.
