Это Родион понял еще в Козево, разбираясь со своим последним делом в роли частного детектива. Сейчас же он почувствовал знакомый горьковатый привкус подвоха, при сладости от поездки в «Векторе». Сверхкомфортабельный железнодорожный лайнер, и он, в качестве одного из подозреваемых по еще не совершенному убийству.
Удивление, граничащее с абсурдом, понемногу начинало спадать, когда Родион, по непринужденному и одновременно настойчивому приглашению Дениса Егоровича, отправился на обед в вагон – ресторан. Несмотря на неприятный осадок от своего нового положения в качестве подозреваемого, Родион все же решился порадовать себя окрошкой с крабовым мясом. Денис Егорович, сидя с ним за одним столиком, взял классический бифштекс с овощами. Официант и по совместительству бармен – повар, принес им тарелки с блюдами и поставил их в специальные углубления в столах, чтобы посуда не смещалась при движении поезда. Родион был приятно удивлен простоте и красоте внешнего вида окрошки. Легкий запах зелени, кваса, и едва ощутимый рыбный аромат дальневосточных морепродуктов. Также приятные нотки исходили от говяжьего бифштекса. Родион посмотрел на тарелку с мясом, окруженным тушеными овощами, и поймал на себе острый взгляд Дениса Егоровича. Словно пойманный за попыткой кражи аромата еды в особо крупных размерах, Родион виновато отвел глаза в сторону уходящего официанта.
– Насколько серьезно вы проверяли работников поезда? – решил Родион отвести тему от еды. – Они тоже могут быть потенциальными подозреваемыми.
– Могут, – Денис Егорович взял нож и вилку, и начал резать бифштекс. – Однако, для работы в «Векторе», мы изначально подбирали проверенный и квалифицированный персонал. То, что происходит в их головах, я примерно могу просчитать. В отличие от пассажиров.
– А пассажиров вы не проверяли?
– Проверяли. И еще тщательнее, чем персонал. Вот только жизнь у них несколько отличается от жизни обычных тружеников.
– Чем же? – вырвалось у Родиона.
– Происхождением, путем к успеху, известностью, работой, – сьев кусок бифштекса, ответил Денис Егорович. – Причем, не все отличия в положительном ключе. Посмотрите на тех, кто с нами обедает, и попробуйте сами предположить их биографию.
Родион оглядел вагон-ресторан. Белые матовые стены с подсветкой, бьющей из углов. Затемненные окна, спасающие от жарких лучей солнца. Пол и потолок являлись экранами мониторов, как и в коридорах купе. И если потолок отображал художественную роспись в стиле соборов или королевских дворцов, то пол иронично транслировал красный ковер. По каждую сторону от центрального прохода, по которому повар разносил заказы, стояли обеденные столики. Их было десять. Остальное свободное пространство занимали барная стойка, уходящая в кухню, и непонятная округлая площадка, в начале вагона, напоминающая сцену. По диаметру она была всего пару метров, и сложно было представить, что выступающему на ней человеку было бы комфортно стоять на ней. Тусклый свет выходил из нее. Такие же слабые огоньки мерцали по углам под потолком. Все это было как минимум необычным. Но самое необходимое для вагона – ресторана было сохранено: кондиционируемое помещение, вкусная еда.
Родион опустил свой взгляд на обедавших пассажиров. Блогеры сидели и с воодушевлением комментировали поедание еды на камеры. Иван так и сидел в панаме, в то время как Коля – оператор, все же снял головной убор, и сверкал своими синими короткими волосами. Девушка, которую они называли Белкой, продолжала что-то строчить в телефоне, периодически открывая рот, и принимая картофель фри из рук Ивана Банькова, так и не снявшего свою панаму. «Пара», – подумал Родион. Правда Белка приняла что-то наподобие наггетсов и из руки Коли. «Просто хорошие друзья», – изменил свой вывод Родион.
