Экстергейзер - страница 7

– Это амулет. Он действует, только если в него верить!

Для тебя он бесценен, но я отдам его всего за триста эксов!

– Ничего себе! – поразился Брант.

– Ты думаешь, твоя удача стоит дешевле?

Виктор достал деньги и отдал старушке. Она вложила кулон с цепочкой в его ладонь и костлявыми пальцами заставила сжать его в кулаке.

– Помни, нужно верить и не стесняться этого. Одень его и носи! Никогда не снимай!

Женщина исчезла, словно её и не было, а Брант долго стоял в странном дурмане, не в силах собраться с мыслями.

Ночи в Флартопресте оказались шумными и неспокойными. Набережная гудела сотнями пьяных голосов, музыкой и взрывающимися фейерверками. Некоторые сверх всякой меры разгоряченные алкоголем солдаты ныряли в черную реку, другие же устраивали драку, не поделив миловидную проститутку. Можно ли назвать эту вакханалию весельем? Скорее, это был «пир во время чумы», коллективный порыв солдатской толпы, движимой желанием забыться и не думать о том, что будет завтра. Днем солдаты отсыпались, а те из них, кому пришло время отбыть на свой крейсер, понуро брели к распределительному пункту, повесив больную с похмелья голову.

Брант не принимал участия в ночных гуляниях. Некоторое время он наблюдал с балкона за происходящим на набережной, потом лег в кровать и попытался заснуть. Несмотря на то, что старенький кондиционер добросовестно наполнял воздух прохладой, сон пришел с трудом. Он был некрепким и каким-то рваным, больше похожим на бред. Неприятная тревога обволакивала Бранта, заставляла сердце биться неровно, разогревала кровь, отчего на коже проступали капельки пота. То и дело в подсознании возникали нечёткие образы. Вот лысый пилот с язвительным лицом говорит: «Мы просто скот, который отправляют на забой!», а комендант кивает головой, отгоняя мух. Сухонькая старушка дёргает Бранта за рукав и бормочет: «Это поможет!» Неужели поможет? На месте старушки неожиданно появляется Кристэль, но её тут же сменяет полковник Роуг, куратор Виктора в Академии. «Забудь обо всём! Ты просто рождён для этой войны!» – говорит он. А где же Кристэль? Куда она пропала? «Ты рождён для войны!» – настойчиво повторяет полковник Роуг свое последнее наставление.

Утром Брант чувствовал себя уставшим и разбитым, пускай и выглядел всё же лучше, чем другие солдаты, стекающиеся к распределительному пункту. Некоторые из них едва передвигали заплетающиеся ноги, обдавали окружающих омерзительным запахом перегара и, не в силах сдержать позывы отравленного желудка, то и дело наклонялись, оставляя на земле лужицы недавнего его содержимого. Алкоголь, царивший над душами людей ночью, с восходом солнца нещадно издевался над их телами. Жара же, лавиной надвигающаяся на город, с каждой минутой усугубляла их страдания.

Но штурмовики, охраняющие вход на распределительный пункт, словно не замечали столь печального состояния возникающих перед ними людей и, делая отметку в документах, пропускали всех без лишних разговоров. Вопреки существующим правилам, трибунал грозил только тем немногим, кто вовсе не нашел в себе сил явиться к назначенному времени. Изрядно потрёпанной и изнеможённой армии нужны были солдаты! Любые солдаты… Глядя на все это, Виктор подумал, что, может быть, прав тот налысо побритый пилот? Людей отправляют, словно на заклание!

Встретивший Виктора механик едва держался на ногах. Разумеется, такое его состояние было вызвано вовсе не изнурительным трудом, на который он вчера ссылался, выманивая у Бранта деньги. Просто улов в сто эксов оказался настолько хорош, что у работяги не нашлось сил сопротивляться тонким душевным порывам, и он всю ночь кутил в одной из местных забегаловок, о чём красноречиво свидетельствовал запах у него изо рта.