– В случае нарушения границ Шилсудского Эрцгерцогства к их защите подключаются все сухопутные силы Королевства.
Подпись.
Новотитулованный Эрцгерцог посыпал на документ яшмовый порошок и сдул его в пламя камина. Король поднялся из-за стола, пожал хозяину замка его гордую твердую руку и удалился в предложенные, задыхающийся от волнения Эрцгерцогиней, покои.
***
ГЕРЦОГ НА СТРЕЛЕЦКОЙ ЗАСТАВЕ
Мело так, что глаза не открыть. Крупный мокрый снег хлестал по щекам сбившихся с дороги путников. Его Сиятельствю Герцог Суллуский и четырнадцать верных крирасир по дороге в Москву Белокаменную вот уже вторые сутки блуждали перелесками в поисках ночлега. Лошади подкашивались от усталости, но останавливаться было нельзя. К утру ожидался мороз и многие: как животные, так и люди могли уже не подняться.
– Ваше Сиятельство, может, бросить эту карету, ведь не выберемся мы с ней, – сделал умное предложение Полковник Шаховский.
– Сам знаю, только жалко. Её в Венеции три года строили. Если бы я её вовремя не ухватил, то она бы досталась Неопольскому Королю. Это же не карета, а дворец на колёсах. Печь угольная, вентиляция, умывальник, туалет, библиотека, кровать двуспальная. На ней кругосветное путешествие можно совершить. Она даже в Океане не утонет. Амфибия. Если бы не эта гибельная Россия, мы бы уже по дальности в Персии персики ели. Или в Китае китайки. Что за медвежья страна?! Глушь непролазная. Чаща, – и Герцог изнутри захлопнул дверцу кареты, в которой измученными и уставшими под овчинным тулупом дремали две лотарингские крестьянки. Герцог стал их будить:
– Девочки, подъём. Сегодня вам предстоит обучение верховой езде. Одевайтесь потеплее.
– Ва-а-аше Сиятельство, ну, хоть немного ещё поспать. Да и холодно, ведь. Печь еле тлеет. И кушать хочется. Последний раз утром мёрзлую курятину поклевали, и все. Пусто в желудке, – сквозь сон пролепетала Алиса – большеглазая шатенка с миниатюрной родинкой на щеке.
– Подъём, я сказал, а то хуже будет Сейчас начну снегом натирать. Сразу у меня проснётесь.
Красавицы не вставали.
Герцог отхлебнул из своего драгоценного кубка вина, откинул тулуп, под которым, скрючившись, спали Алиса и рыжая, как пшеничный сноп, Адель, ну, и прыснул на них из полного рта, что пробудило двух подруг мгновенно.
Карету пришлось бросить. Всё, что можно было из неё забрать: посуду, оружие, остатки продуктов и подарки Русскому Царю перегрузили на распряжённых лошадей. Алису и Адель посадили в одно седло, укутали тулупом и бобровой шубой Герцога, обмотали уздой и еле-еле двинулись дальше. Уже глубокой ночью наконец-то наткнулись на Стрелецкую Застану. Часовой, ничего не разобрав в чужом языке, побежал будить Воеводу Ивана Утятина:
– Иван Иваныч, там какие-то неруси и железных латах. Рыцари немецкие, похоже. С крестами на касках. Может, война?
– Да какой дурак ночью и в такую пургу воюет? – с большой неохотой стал подниматься Воевода, – и много их?
– Целый полк, Ваше Высокородие. Копья у них и мечи. А самый главный, что в парике заснеженном, очень уж грозный. Похоже, что король какой-то или принц. Кричал на меня и мечом грозил.
– Ну, ладно, пойдём посмотрим.
Воевода взобрался на сторожевую башню, посветил факелом и увидел облепленных снегом путников. Полковник Шаховский был по национальности поляком, поэтому кое-какие русские слова знавал. Не без помощи мимики и сурдоперевода всё же удалось наладить связь с Заставой, и ворота наконец-то открылись. Герцог всыпал Воеводе в руку горсть золотых монет, и тот сразу научился суллузскому языку: засуетился, принёс еды, выпивки, распорядился о кормежка лошадей овсом.
