Минуты через две Димка спросил:
– Алис, а что у Альки случилось, почему ты про нервы сказала?
– А ты не знаешь?
– Нет.
– Дим, ты с луны свалился?
– Алис, – я остановился, переложив сумку в другую руку. – Я вообще-то тоже не в курсах.
– Во дают, – протянула Люська. – Пацаны, а вы, оказывается, сами тормозите.
– На себя посмотри, давай, колись, что у Альки случилось?
– Пусть Алиска рассказывает.
– У неё в сентябре отца убили. Он журналистом работал, Алька тогда на две недели в больницу загремела с нервным срывом.
– Я не знал, – едва слышно прошептал Димон.
– Этим не принято хвастаться, вроде даже мать Али в школу приходила, с директором разговаривала, просила, чтобы про убийство не распространялись. Но слухи, есть слухи. Информация просочилась, начали шептаться по углам, половина школы точно в курсе.
– Кроме нас с Димоном. Алис, а мать у неё кто?
– Тоже журналист. Она спецкор, постоянно в командировках, месяцами дома не появляется.
– Подожди, а Алька с кем живёт?
– Одна она живёт, – встряла Люська. – Теперь понимаете, каково девчонке, днём над ней полудурки одноклассники прикалываются, а вечерами она в четырёх стенах мается. Мы с Алиской пробовали с ней потеснее общаться, отказывается, думает, мы из жалости дружбу предлагаем.
– Да, дела, Димон, – я посмотрел на часы. – Теперь и я чувствую себя свиньёй.
– Ты здесь не при чём, – успокоила меня Алиска.
Мы зашли в подъезд, поднялись на лифте на десятый этаж, и Люська нажала на кнопку звонка.
Аля открыла дверь минуты через три. Она смотрела на нас сонными глазами, пытаясь понять, зачем мы разбудили её в десять утра в субботу.
– Привет, – протянула Алька, посторонившись. – Вы ко мне?
– Аль, ты спала? – Люська бесцеремонно прошла в прихожую, уперев руки в бока.
– Спала. А… что-нибудь случилось?
– Случилось! Мы тебя на пикник приглашали, помнишь?
– Ой, Люсь…
– Забыла?
– Да нет, – Аля побежала в спальню. – Помню, мы с тобой позавчера на стадионе разговаривали. Просто всё из головы вылетело.
– Теперь ты проснулась, точнее, мы тебя разбудили, – улыбнулся Димон. – И ты обязана поехать с нами на шашлыки.
– Поедем, Аль, – я произнёс это настолько жалостливым тоном, что Люська сразу на меня зашипела.
– Прекрати, Глеб, не разговаривай с ней как с идиоткой.
– Конечно, поеду, ребят. Дайте мне десять, нет, двадцать минут и я соберусь.
– Да хоть двадцать пять, – Люська пошла в кухню. – Аль, мы чайку выпьем?
– Конечно, Люсь.
– Такта у тебя на три копейки, – сказал я сестре. – Чайку она выпьет, ты ещё её стиральную машину своими шмотками загрузи.
– Глеб, помолчи. Алис, приструни его, он меня напрягает.
Пока Люська разливала чай, Алевтина переговаривалась с нами из комнаты.
– Ребят, у меня есть помидоры, огурцы, сыр. Можно взять.
– Мы взяли и помидоры и баклажаны, – ответила Люська.
– А огурцы?
– Огурцы не нужны. Помидоры с баклажанами на шампур насадим… Кстати, Дим, шампура ты взял?
– Взял-взял.
– …запечем их на костре, – Люська облизнулась. – И под мясцо, самое то будет.
– У меня зефир есть, давайте возьмем, к чаю.
– Аль, я тебя сейчас ударю, какой чай на пикнике? Мы вообще-то шашлыки есть собираемся, а не чаи распивать.
Алевтина прошла в кухню, прислонилась спиной к стене и выдохнула.
– Фу! Вроде готова. Слушайте, а точно ничего брать не надо? Конфеты или печенье?
– Так, – Люська засучила рукава. – Держите меня крепче, я сейчас начну с ней разбираться.
– Люсь, я молчу, – Аля засмеялась и вновь скрылась в спальне. – Только сумочку возьму.
